Творчество в науке на примере известной личности. Обществознание сообщение на тему творчество в науке

Принято считать, что творчество и наука являются никак не связанными, а порой и противоположными сферами нашей жизни. Но так ли это на самом деле? О том, существует ли творчество в науке и в чём оно выражается, вы узнаете из этой статьи. А также узнаете о известных личностях, которые своим примером доказали - научная и могут успешно сосуществовать.

Под этим словом понимается создание чего-то принципиально нового в любой сфере человеческой жизни. Первым признаком творчества является особое мышление, выходящее за рамки шаблонов и обыденного мироощущения. Так создаются духовные либо материальные ценности: произведения музыки, литературы и визуального искусства, изобретения, идеи, открытия.

Другой важнейший признак творчества - это уникальность полученного результата, а также его непредсказуемость. Никто, зачастую даже сам автор, не может предугадать, что получится в результате креативного осмысления реальности.

Важное место в творчестве занимает интуитивное понимание действительности, а также особые состояния сознания человека - вдохновение, озарение и т.п. Благодаря этому сочетанию новизны и непредсказуемости рождается интересный творческий продукт.

В этой области нашей деятельности происходит накопление и систематизация объективных знаний об окружающем мире, а также о самом человеке. Особенностью научного подхода является обязательное условие: любое теоретическое суждение должно быть подкреплено объективными фактами и доказательствами. Если этого нет, то суждение нельзя назвать научным. При этом оно не всегда является ложным - просто в настоящее время его невозможно подтвердить объективными (не зависящими от желаний человека) данными.

Доказательства суждений собираются с помощью различных данных: наблюдение, эксперимент, работа с фиксирующими и вычислительными приборами и т.д. Затем полученные данные систематизируют, анализируют, между предметами и явлениями находят причинно-следственные связи, делают выводы. Этот процесс называется научным исследованием.

Научное познание обычно начинается и гипотезы или теории, которая затем проверяется на практике. Если объективное исследование подтвердило теоретическое суждение, тогда оно становится природным или социальным законом.

Разновидности творчества

Творчество может проявляться абсолютно во всех сферах жизни человека: от создания объектов культуры до общения. Поэтому выделяются такие его виды:

1. Художественное творчество (создание объектов материального или духовного мира, обладающих эстетической ценностью).

3. Техническое творчество (изобретение новых технических продуктов, электроники, высокотехнологичных устройств и т.д.).

4 Научное творчество (выработка нового знания, расширение границ уже известного, подтверждение или опровержение ранее существовавших теорий).

В последней разновидности мы видим, как связаны наука и творчество. Для того и другого характерны создание чего-то нового, уникального и важного, имеющего ценность для человека. Поэтому творчество в науке занимается далеко не последнее место. Можно сказать, является одним из основообразующих компонентов.

Виды наук

Теперь посмотрим, в каких разновидностях представлена в нашей жизни состоит в следующем:

1. Естественные науки (изучающие законы живой и неживой природы; биология, физика, химия, математика, астрономия и т.п.).

2. (изучающие техносферу во всех её проявлениях; информатика, химическая технология, ядерная энергетика, инженерное дело, архитектура, биотехнология и многие другие).

3. Прикладные науки (направленные на получение результата, который затем можно будет использовать в практической деятельности; прикладная психология, криминалистика, агрономия, металлургия и т.д.).

4. Гуманитарные науки (изучают культурную, духовную, умственную, нравственную и общественную деятельность человека; этика, эстетика, религиоведение, культурология, искусствоведение, антропология, психология, лингвистика, политология, юриспруденция, история, этнография, педагогика и т.д.).

5. Общественные науки (изучают социум и взаимосвязи в нём, во многом перекликаясь с гуманитарными науками; социальная психология, политология и т.п).

Может ли наука быть творческой

Из классификации разновидностей творчества видно, что научное познание очень часто включает в себя элемент креативности. В противном случае было бы непросто совершать открытия и создавать изобретения, ведь в таких случаях учёным часто движут интуитивные догадки и неожиданные озарения, которые затем подкрепляются объективными данными.

Творчество в науке проявляется также при осмыслении уже известных фактов, которые могут быть либо доказаны с иной стороны, либо опровергнуты благодаря новому, свежему взгляду. Развенчание укоренившихся в науке мифов также требует неординарного мышления.

Творчество в науке на примере известной личности

На бытовом уровне принято разделять людей на обладающих гуманитарным либо техническим складом ума, при этом считая, что первая категория хороша в творческой и общественной деятельности, а вторая - в научной, технической и прикладной. В действительности все сферы жизни современного общества тесно взаимосвязаны, а человеческие способности разнообразны и могут быть развиты.

Существует не только творчество в науке, но возможно также сочетание научного и художественного взглядов на мир. Яркими примерами этого может служить наследие Л. да Винчи (художник, скульптор, архитектор, музыкант, изобретатель и военный инженер), А. Эйнштейна (учёный-теоретик, скрипач), Пифагора (математик и музыкант), Н. Паганини (музыкант, композитор, музыкальный инженер). Не менее ярко проявляется творчество в науке на примере известной личности, Ломоносова М. В., который был человеком, обладающим энциклопедическими знаниями и множественными талантами в различных областях, что позволило ему реализоваться в качестве учёного-естествоиспытателя, химика, физика, астронома, географа, а также историка, просветителя, поэта, литературоведа и художника.

Важно помнить, что наука, творчество, культура - это не отдельные друг от друга грани человеческой деятельности, а взаимосвязанные части одного целого.

Традиционно проблема творчества относится к гуманитарным наукам: философии и психологии. В этих науках было предложено несколько разных определений творчества. Среди них наиболее конструктивным, на наш взгляд, является определение творчества как генерации (непредсказуемого возникновения) новой ценной информации.

Творчество – результат интуитивного мышления и при чисто логическом подходе творчество отсутствует. Это утверждение хорошо известно специалистам логики, но может вызвать удивление (и протест) у представителей точных наук. Действительно, доказательство теорем и решение математических задач часто приводят как пример творчества. Однако если задача четко сформулирована, то решение ее можно поручить компьютеру. В этом случае результат вычислений уже предопределен исходными положениями и новой информации не содержит. Элемент творчества при этом все же присутствует и заключается в выборе наилучшей программы (или пути решения задачи), однако тем и ограничивается.

Приведенный пример логического решения задач, в случае, когда исходной информации достаточно, требует профессионализма и, часто, высокого класса. Однако профессионализм и способность к творчеству – свойства разные и даже противоречивые.

В науке и жизни необходимо и то и другое, но в определенном соотношении. Узкий профессионализм сковывает творчество и тем ему препятствует. С другой стороны, творчество раздвигает и разрушает рамки узкого профессионала и тем ему опасно. Можно сказать, что профессионализм и творчество находятся в дополнительном отношении.

В художественной форме это ярко показал А.С. Пушкин в драме «Моцарт и Сальери» В ней Сальери – профессионал, стремящийся подчинить творчество логике, или, по словам Пушкина, «алгеброй гармонию проверить». Моцарт – творец, разрушающий прокрустово ложе логики, ищущий (и находящий) новые решения, логически не предвидимые. Именно в этом и состоит суть драматического конфликта.

В гуманитарных науках творчество описывается как акт озарения, который не подвластен исследованию и анализу в рамках естественных и точных наук. Принято думать также, что озарения приходят редко и каждое из них – событие, о котором слагаются легенды. Пример тому – яблоко, упавшее на голову Ньютона.

В действительности, каждому человеку на каждом шагу приходится принимать решения в условиях недостатка информации, т.е. заниматься творчеством. Тем не менее, принятие решений в повседневной жизни и творчество в науке и искусстве все же отличаются.

В первом случае человек ориентируется на прецеденты, собственный неформализованный опыт (т.е. интуицию). При этом он учитывает сложившиеся в обществе правила поведения, которые, однако, не жестки и допускают различные варианты решений. Логика здесь используется редко и слова «давайте мыслить логически», как правило, произносятся именно тогда, когда логический путь зашел в тупик.

Художественное творчество не сковано жесткими рамками. Цель его – сообщить человечеству нечто новое в емкой, но не жесткой, а свободной индивидуальной форме, допускающей различные толкования. Ценность создаваемой при этом информации определяется обществом, и этот процесс тоже неоднозначен.

В научном творчестве главная задача – раздвинуть рамки принятых аксиом и сформулировать новые, охватывающие задачи, которые в прежних рамках не находили решения .

Тезис о том, что процесс творчества невозможно исследовать в рамках точных и естественных наук, до недавнего времени считался общепринятым. Однако сейчас уже настало время, когда к феномену творчества можно подойти с позиций этих наук.

На первый взгляд такая цель может показаться кощунственной, поскольку выглядит как попытка «алгеброй гармонию поверить». Однако современная наука – отнюдь не сухая и жесткая алгебра, которую имел в виду Пушкин.

В последнее время в точных и естественных науках произошли существенные изменения. Рамки их расширились, так что современная наука по глубине и красоте не уступает музыке Моцарта.

Во-первых, в теории динамических систем возникло новое направление – динамический хаос. Появилась возможность с помощью математических моделей исследовать механизм непредсказуемых (случайных) явлений. Особую роль здесь играет хаос, который возникает, длится конечное время и затем исчезает. Именно на стадии хаоса (точнее, при выходе из него) возникает новая ценная информация. . В этой стадии существует момент, когда генерация ценной информации наиболее эффективна. Этот момент по существу и является «моментом озарения», или, что то же, «моментом истины». Предложено несколько названий промежуточной хаотической стадии: в работах Д.С. Чернавского и А.Г. Колупаева она называется «перемешивающий слой», в работах Г.Г. Малинецкого используются более образные термины: «джокер» – хаотическая стадия и «русло» – динамическая.

Чередование стадий: порядок → хаос → новый порядок (или, в терминологии «русло» → «джокер» → «новое русло») является характерной особенностью всех развивающихся систем. Это не удивительно, поскольку во всех развивающихся системах происходит рождение новой информации. Такое чередование стадий соответствует известной триаде Гегеля: «тезис» → «антитезис» → «синтез», которая, была предложена двести лет тому назад (в 1803 г.). В точных науках (т.е. в теории динамических систем) по существу то же было сформулировано лишь недавно. Важно подчеркнуть, в рамках этой теории понятия: «момент истины» или, что то же, «момент озарения» имеют не только художественный, но и вполне четкий математический смысл.

Во-вторых, в последнее время успешно развивалась нейрофизиология. Это важно, поскольку процесс творчества, как частный случай мышления, протекает в реальных нейросетях человека. Поэтому, исследуя явление творчества в рамках естественных наук, необходимо представлять себе, какие именно процессы протекают в головном мозге на биохимическом, клеточном и нейросетевом уровнях. В настоящее время эти процессы на всех упомянутых уровнях достаточно хорошо изучены .

В-третьих, в последние десятилетия возникли новые направления: теория распознавания и нейрокомпъютинг . Конечной целью этих теорий (так же как и любой другой теории) является прогноз поведения окружающих объектов (как живых, так и не живых). Тем не менее, они сильно отличаются от теорий в обычном понимании слова. Главное отличие в том, что прогноз делается не на основе аксиом и логических выводов из них, а на основании прецедентов. Набор прецедентов носит название – «обучающее множество». Требование доказательства верности прогноза в теории распознавания отсутствует. Вместо него используются критерии похожести. Основной задачей теории является ответ на вопрос: на что (или на кого) похож данный объект (или субъект). Для этого необходимо знать признаки объекта и сравнить их с признаками объектов из обучающего множества. В основе прогноза лежит положение: поведение объекта будет похоже на поведение его прототипа из известных прецедентов. Напомним, что именно так совершается творчество в повседневной жизни.

Тем не менее, теория распознавания является разделом математики и, следовательно, относится к точным наукам. Математика используется для того, чтобы слова «похож» или «не похож» обрели количественное выражение. Она используется также для формализации процесса распознавания. Последнее удается не всегда, но если удалось, то формулируется алгоритм распознавания, именуемый «решающим правилом». Владея им и зная признаки объекта, можно прогнозировать его поведение уже чисто логическим путем, не обращаясь к прецедентам. Можно сказать, что распознавание до формулировки решающего правила происходит интуитивно, а после – логически. Т.о. в рамках этой теории удается проследить путь перехода от интуитивного мышления к логическому. До развития теории распознавания даже поставить такую задачу было немыслимо.

Нейрокомпъютинг (или, что то же, теория нейросетей) – новое и бурно развивающееся направление науки. Первоначально оно возникло как попытка математического моделирования процессов в мозге. Попутно выяснилось, что оно имеет богатые практические приложения (в частности, в медицине и военном деле). Сейчас его можно рассматривать как мост, соединяющий теорию распознавания и нейрофизиологию.

Во всех упомянутых теориях большую роль играет интеграция информаций. Поясним суть процесса интеграции.

Набор объектов, входящих в обучающее множество всегда ограничен и подчинен определенной цели. Так, в механике это набор массивных тел и цель – прогноз их поведения под действием сил. В термодинамике это набор сплошных сред (газы, жидкости и т.п.) и цель – прогноз их поведения при изменении давления, температуры и объема. В каждом из этих обучающих множеств были сформулированы свои решающие правила, которые играли роль аксиом (или «начал»). Эти аксиомы имеют силу в своей области и не имеют ее в другой.

Однако с развитием науки появилась необходимость объединения обучающих множеств и, следовательно, решающих правил. Именно этот процесс объединения в теории распознавания и называется интеграцией информаций. В обществе он же называется интеграцией наук. Подчеркнем, на уровне нейрофизиологических процессов механизм интеграции информаций в общих чертах известен. На уровне теории нейросетей он тоже в принципе ясен, так что даже предложены математические модели процесса.

Возвращаясь к проблеме творчества, следует сказать, что в рамках каждого из упомянутых направлений, взятых в отдельности, проблему творчества решить невозможно. Это можно сделать, только объединив их (путем интеграции), т.е. представить процесс творчества в виде следующих стадий.

Первая, исходная, стадия – имеется несколько областей знания, в каждой из которых существуют свои правила (аксиомы).

Вторая стадия – появляется необходимость объединить эти области (т.е. провести интеграцию). Для этого необходимо знать ситуацию в каждой из областей и провести в них ревизию привычных правил, частично отказаться от них, частично расширить. Как правило, имеется несколько вариантов ревизии, и необходимо выбрать из них один (не обязательно наилучший, но удовлетворительный, на данном этапе). Ясно, что сделать выбор логически, т.е. на основании прежних правил, невозможно. Поэтому проблема часто представляется как логический парадокс. Отказ от привычных правил и необходимость сделать выбор влечет за собой растерянность и хаотичность как в умах людей, так и в обществе. Иными словами, эта стадия – перемешивающий слой, проявлением которого являются «муки творчества».

Третья стадия – выход из перемешивающего слоя. Часто эта стадия длится сравнительно короткое время и представляется как «момент истины», «озарение» или «порыв вдохновения». Когда выбор сделан, формулируются новые правила, в рамках которых парадокс разрешен. При этом оказывается, что прежние правила имеют область применимости, но ограниченную, в чем, собственно и состоит их ревизия.

Часто стимулом для выхода из перемешивающего слоя служит какое-либо внешнее воздействие, порою, даже банальная встряска. Так, Ньютону на голову упало яблоко (судя по всему, немалых размеров), и именно в этот момент он сделал выбор, принял решение, и в результате возникла классическая механика.

В качестве иллюстрации сказанного приведем несколько примеров творчества в науке и искусстве.

Первый пример касается Людвига Больцмана и его роли в создании современной статистической физики.

В начале прошлого века существовали две разные науки: термодинамика и механика. В каждой из них была своя аксиоматика, свои проблемы и своя область применимости.

В механике аксиомами служили законы Ньютона в разных формах: Лагранжа, Эйлера, Гамильтона и просто в форме уравнений движения. В рамках этой аксиоматики все процессы должны быть обратимы во времени. Основная проблема механики состояла в том, что реальные процессы во времени необратимы.

В термодинамике аксиомами служили первое и второе начала. Согласно второму началу все процессы во времени необратимы, и энтропия может только возрастать. Проблема состояла в том, что понятие «энтропия» не имело ясного физического смысла. Более того, в ряде случаев энтропия не могла быть определена однозначно. Последнее наиболее четко сформулировано Дж. Гиббсом в форме парадокса смешения.

Больцман задался целью – провести интеграцию наук и тем решить обе проблемы. Для этого он использовал механическую модель – бильярд Больцмана. В этой модели шары (аналоги молекул) двигались в соответствии с законами Ньютона и упруго отражались при соударениях друг с другом и со стенками бильярда. Больцман предположил, что движение шаров хаотично (гипотеза молекулярного хаоса), и получил два результата, которые вошли в золотой фонд науки.

Во-первых, был выяснен физический смысл энтропии как логарифма вероятности реализации конкретного микросостояния (где скорости и координаты шаров фиксированы).

Во-вторых, была доказана Н-теорема Больцмана о необратимом возрастании энтропии.

Таким образом, интеграция наук Больцманом была проведена, но не до конца. Гипотеза молекулярного хаоса противоречила постулатам механики, т.е. ее аксиоматика была нарушена. Однако новой аксиоматики Больцман предложить не смог, и принцип соответствия был нарушен. Конкретно, без ответа оставался вопрос: при каких именно условиях в механике возникает хаос и когда он не возникает.

Ответ на этот вопрос был получен полвека спустя, когда было показано, что движение шаров в бильярде Больцмана неустойчиво [Крылов, 1950], и была развита теория динамического хаоса .

Контрадикция между логикой и интуицией в этой истории проявилась в следующем.

Гипотезу молекулярного хаоса Больцман высказал интуитивно, основываясь на многих прецедентах, о которых знал или которые наблюдал лично. В этом и состоял акт творчества. Эта гипотеза противоречила стройной логической схеме механики. Многие видные сторонники этой схемы (в том числе Ж.А. Пуанкаре) обрушили на Больцмана град критики. Попросту началась нередкая в науке травля инакомыслящего ученого. Каждый защищал «свою» информацию.

Сторонники термодинамической аксиоматики тоже были недовольны. Результаты Больцмана не противоречили второму началу термодинамики, а напротив, подтверждали его. Однако Н-теорема Больцмана низводила второе начало из ранга аксиомы в ранг следствия. Логика термодинамики как самостоятельной науки была поколеблена. Больцман был атакован и с этой стороны.

В результате судьба Больцмана сложилась трагично – он покончил жизнь самоубийством.

Второй пример – создание квантовой механики. До нее было две науки: классическая механика массивных частиц и теория волн (включая электромагнитные). Каждая из них основывалась на своем множестве объектов и явлений. В каждой из них были сформулированы решающие правила (в форме уравнений, различных для частиц и волн) и своя аксиоматика. Эти правила не противоречили друг другу, но и не пересекались.

Так было до исследования спектра черного излучения, произведенного Максом Планком и обнаружения интерференции электронных пучков. После этого появилась необходимость интеграции упомянутых наук, что и было сделано Э. Шредингером и В. Гейзенбергом. Эта интеграция была проведена просто методом сложения. Т.е. было предложено, во-первых, расчеты проводить на основе волнового уравнения, (именно, уравнения Шредингера, которое аналогично уравнениям Максвелла – I постулат). Во-вторых, интерпретировать результаты расчетов в терминах вероятности обнаружить объект как частицу (II постулат).

Такая «интеграция» оказалась внутренне противоречивой, на что впервые обратил внимание А. Эйнштейн. Его не удовлетворило введение II постулата о вероятности в чисто детерминистическую теорию. Н. Бор попытался снять противоречие, но только на вербальном уровне, введя понятие «классический прибор». Впоследствии выяснилось, что корни противоречия глубже. Было показано, что процесс обнаружения частицы, равно как и «классический прибор», в принципе не могут быть описаны уравнением Шредингера.

Сами создатели квантовой механики – Э. Шредингер и В. Гейзенберг – в этой дискуссии активного участия не принимали и, скорее, разделяли точку зрения критикующих.

Спор Бора с Эйнштейном и последующие дискуссии описаны во многих статьях, в том числе популярных. Методологические аспекты этого вопроса подробно обсуждаются в книге .

По существу, этот спор – проявление контрадикции между логическим и интуитивным мышлением. Отличие от предыдущего примера в том, что интуитивное суждение Больцмана о молекулярном хаосе в конце концов было обосновано в теории динамического хаоса и, таким образом, перешло в разряд логических.

В квантовой механике этого еще не произошло. Проблема до сих пор остается дискуссионной и известна в науке как парадокс измерения.

Таким образом, в данном случае интеграция информаций еще не завершена, и это еще предстоит сделать.

Тем не менее, квантовая механика оказалась очень полезным инструментом в атомной и молекулярной физике. В этой области результаты квантово-механических расчетов неоднократно подтверждались экспериментально. Будет ли она столь же эффективна в решении более глубинных проблем, касающихся структуры элементарных частиц, – пока вопрос открытый.

Таким образом, формулировка двух постулатов квантовой механики – пример чисто интуитивного мышления. Встает вопрос: какую роль в этом творческом акте играли прецеденты, т.е. явления в макроскопическом мире, которые могли бы навести на мысль о втором постулате? Вопрос не праздный и по этому поводу существует два мнения.

Первое: современный теоретик может математически описать явление, которое он ни разу в жизни не видел и представить себе не может.

Второе соответствует изложенному выше и состоит в том, что интуитивное мышление основано на образах и прецедентах, которые человек наблюдал, хотя и не пытался их описать.

В данном случае, речь идет о конкретном явлении – превращении волны в частицу. Сейчас уже можно сказать, что такое явление в макроскопической физике существует и даже описано математически. Речь идет о режиме с обострением , и (или) образовании пичковой диссипативной структуры в активной распределенной среде . При этом место автолокализации пичка выбирается случайно, хотя вероятность и зависит от амплитуды волны в данной точке пространства. Эти явления описываются сейчас уравнениями классической нелинейной динамики. Во время создания квантовой механики теория нелинейных систем еще не была развита, и предложить теорию в этой форме было невозможно. Тем не менее, упомянутые явления существовали, и люди их наблюдали, хотя и не умели их описывать теоретически.

Таким образом, наблюдать «парадокс измерения» в окружающей природе люди имели возможность. Сыграло ли это роль в их творчестве – вопрос открытый.

Приведенные выше примеры относятся к научному творчеству. В художественном творчестве действуют те же правила и та же последовательность стадий, и тому можно привести много примеров. Один из них, относящийся к музыке, рассмотрен в работе А.А. Коблякова . По существу, в ней идет речь об интеграции информаций, хотя автор использует другой термин – «трансмерный переход». Этим подчеркивается, что при интеграции увеличивается число измерений пространства, признаков объединенного множества объектов (т.е. обучающего множества, в чем, собственно, и состоит интеграция).

Конкретно пример касается музыки И.С. Баха, а именно фуги си-бемоль мажор из первого тома «Хорошо темперированный клавир». В ней сочетаются две различных высотных системы: модальная и тональная. Их сочетание считалось невозможным, ибо приводило к диссонансу. Бах нашел путь их соединения, используя так называемый свободный контрапункт, т.е. аккорд, в котором диссонансы не только допускаются, но и широко используются. И.С. Бах по праву считается одним из родоначальников свободного контрапункта. До него в музыке господствовал т.н. строгий контрапункт, в котором диссонансы считались запрещенными.

Сила эмоционального и эстетического воздействия музыки И.С. Баха несомненна. В чем она – на этот вопрос однозначный ответ дать трудно, поскольку восприятие музыки индивидуально и субъективно. По нашему впечатлению диссонансные аккорды И.С. Баха вызывают у слушателя ощущение растерянности, неуверенности в собственных силах, ничтожности перед чем-то великим. Они же отражают и муки творчества самого композитора. После них следует разрешение – чисто мажорный аккорд, который воспринимается как наконец-то найденный выход.

Сравнивая с изложенным выше, можно сказать, что музыка Баха – яркий пример демонстрации творческого процесса, где в художественной форме представлены все его стадии, включая возникновения перемешивающего слоя и выхода из него в момент истины. При этом в перемешивающем слое оказывается не только сам творец, но и слушатель, который т. о. становится соучастником творчества.

В заключение перечислим основные выводы, к которым приводит естественнонаучный подход к проблеме творчества.

Главный вывод из изложенного в том, что современное состояние точных и естественных наук позволяет подойти к процессу творчества и описать его даже в форме математических моделей. Этот подход не противоречит, а, скорее, согласуется с описанием творчества в философии и психологии.

Возникает вопрос: ну и что? Иными словами, какую пользу можно извлечь из этого? Можно ли, построив математическую модель творчества, вложить ее в компьютер? Будет ли такой компьютер способен к творчеству, и что именно он натворит?

Из изложенного следует, что это сделать невозможно. Компьютер войдет в перемешивающий слой, в нем зациклится, впадет во «фрустрацию» и из нее не выйдет. Подчеркнем, это утверждение носит принципиальный характер и не зависит от уровня вычислительной техники – ни современной, ни будущей.

Тем не менее, некая польза, на наш взгляд, имеется и заключается в том, что можно указать условия, необходимые для творчества.

Во-первых, необходимо знать не только одну область науки (или искусства), но и смежные с ней. Однако быть профессионалом сразу в нескольких областях очень трудно (практически невозможно). Как правило, такой человек в каждой отдельной области уступает узкому специалисту и считается дилетантом. Отсюда вывод, звучащий несколько парадоксально: к творчеству способны скорее, дилетанты, нежели узкие профессионалы.

Во-вторых, необходимо видеть противоречия, возникающие при сопоставлении аксиом (или правил) разных областей. Иными словами, надо уметь видеть парадоксы. Это дано не каждому. Большинство людей склонны не замечать их и не думать о них.

В-третьих, из изложенного следует, что акт творческого озарения происходит в конце перемешивающего слоя. Именно тогда, когда наступает «момент истины» и «внутренний голос» может подсказать верное решение с вероятностью, близкой к единице.

Как было показано выше, эти понятия в современной науке имеют не мистический, а вполне определенный математический смысл.

ВЫВОДЫ

Техника – результат исключительно творческого осмысления мира. Однако, техника – это не только продукт, но и сам творческий процесс, и то, без чего он порой невозможен.

Техника, как во многом и творчество, обладает «автономией развития» – как в смысле наличия имманентного эволюционного потенциала и собственной логики развития, так и в смысле независимости от социокультурного контроля и самодостаточности оснований (вплоть до понимания техники в качестве causa sui, что может быть выражено формулой (Тn-1 → Tn → Tn+1). Развитие техники носит эмерджентный характер (англ. to emerge – внезапно возникать), т.е. не испытывает никакого детерминационного влияния извне, со стороны других социальных феноменов, напротив, выступая финальной детерминантой всех социальных преобразований и культурных модификаций.

Но в отличие от техники творчество распространяется на всю ткань бытия. Само бытие – результат творения.

Техника есть естественное продолжение органов человека, его способности мышления. Техника – объективная реальность, обладающая высокой динамикой развития, собственными закономерностями, способными изменить не только социальные отношения, но и природу человека, его потребность и способность творить.

Под техникой понимается не только машинно-механизмное оснащение деятельности, но и особый стиль мышления – тип рациональности, ориентированный на операционализм и инструментализм.

Техника – не что иное, как способ конструирования мира. Техника несет с собой и выражает в себе новое отношение человека к миру, новый способ раскрытия бытия. В этом техника родственна искусству и сопряжена с истинным познанием. Подобно искусству техника – творчество, отлагающееся в произведении, а поскольку всякое произведение выводит из потаенности в открытость, техника относится к той же области, где сбывается истина.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аносов Д.В., Синай Я.Г. // Успехи математических наук. – 1967. – №5. – С. 107-128.

2. Аристотель. Метафизика. Кн. 6. – М.; Л., 1934.

3. Бергсон А. Творческая эволюция. – М., 1957.

4. Бердяев Н.А. Самопознание: Опыт философской автобиографии / Сост. А.В. Вадимов. – М.: Книга, 1991. – 446 с.

5. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989. – 607 с.

6. Бернал Дж. Наука в истории общества. – М., 1956.

7. Борисюк Г.Н., Борисюк Р.М., Казанович Я.Б., Иваницкий Г.Р. Модель динамики нейронной активности при обработке информации мозгом – итоги десятилетия // Успехи физических наук. – 2002. – №10. – С. 1189-1214.

8. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. – М., 1968.

9. Галушкин А.И. Нейрокомпьютеры. – М.: ИПРЖР, 2000. – 528 с.

10. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. – М.: Мысль, 1977. – Т.3: Философия духа. – 471с.

11. Голицын Г.А., Петров В.М. Информация – поведение – творчество. М.: Наука, 1991. – 224 с.

12. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. – М., 1956.

13. Иваницкий Г.Р., Медвинский А.Б., Цыганов М.А. От динамики популяционных автоволн, формируемых живыми клетками, к нейроинформатике // Успехи физических наук. – 1994. – №10. – С. 1041-1072.

14. Кобляков А.А. Основы общей теории творчества (синергетический аспект) // Философия науки. – 2002. – №8. – С. 96-107.

15. Колупаев А.Г., Чернавский Д.С. Перемешивающий слой // Краткие сообщения по физике. – 1997. – №1. – С. 12-18.

16. Крылов Н.С. Работы по обоснованию статистической физики. – М.: АН СССР, 1950.

17. Лоскутов А.Ю., Михайлов А.С. Введение в синергетику. – М.: Наука, 1990. – 272 с.

18. Мазепа В.И. Художественное творчество как познание. – К.: Наукова думка, 1974.

19. Максвелл Д. Статьи и речи. – М., 1988.

20. Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Джокеры, русла или поиски третьей парадигмы // Синергетическая парадигма. – М.: 2000. – С. 138-154.

21. Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Современные проблемы нелинейной динамики. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 336 с.

22. Новейший философский словарь: 2-е изд., переработ. и дополн. – Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. – 1280 с.

23. Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. - Мн.: Скакун, 1998. – 896 с.

24. Новый энциклопедический словарь / Под. ред. А.М. Прохорова. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2001. – 1456 с.

25. Платон. Пир // Соч.: В 3 т. – М, 1970, – Т. 2.

26. Пономарев Я.А. Развитие проблем научного творчества в советской психологии // Проблемы научного творчества в современной психологии. – М., 1971.

27. Режимы с обострением. Эволюция идеи, законы коэволюции / Под. ред. Г.Г. Малинецкого. – М.: Наука, 1998. – 255 с.

28. Романовский Ю.М., Степанова Н.В., Чернавский Д.С. Математическая биофизика. – М.: Наука, 1984. – 304 с.

29. Современный философский словарь / Под ред. В.Е. Кемерова. – М., Бишкек, Екатеринбург: Главная редакция Кыргызской энциклопедии, Одиссей, 1996. – 608 с.

30. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и перспективы техногенной цивилизации // Синергетическая парадигма. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – С. 12-27.

31. Степин В.С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000. – 744 с.

32. Творения блаженного Августина Епископа Иппонийского. – 2-е изд. – К., 1901. – Ч. 1.

33. Фейнберг Е.Л. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и науке. М.: Наука, 1992. – 255 с.

34. Фейнберг Е.Л. Кибернетика, логика, искусство. М.: Радио и связь, 1981. – 144 с.

35. Философская энциклопедия: В 5 т. – М.; Л., 1970.

36. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Е.Ф. Губского, Г.В. Кораблева, В.А. Мутченко. – М.: Инфра – М, 2000. – 576 с.

37. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. – М.: Высшая школа, 1991. – 192 с.

38. Чернавский Д.С. Проблема происхождения жизни и мышления с точки зрения современной физики // Успехи физических наук. – 2000. – №2. – С. 157-183.

39. Чернавский Д.С., Карп В.П., Родштат И.В., Никитин А.П., Чернавская Н.М. Синергетика мышления. Распознавание, аутодиагностика, мышление. – М.: Радиофизика, 1995.

40. Чернавский Д.С. Синергетика и информация. М.: Знание, 1990. – 117 с.

41. Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М.: Политиздат, 1991. – 527 с.

Наука и искусство так же тесно связаны между собой, как сердце и легкие...

Л. Толстой

...Я подумал, что чутье художника стоит иногда мозгов ученого, что то и другое имеют одни цели, одну природу и что, быть может, со временем при совершенстве методов им суждено слиться вместе в гигантскую, чудовищную силу, которую теперь трудно и представить себе...

"Поэзия - просто ерунда" - так ответил однажды Ньютон на вопрос, что он думает о поэзии. Другой великий творец дифференциального и интегрального исчисления, философ, физик, изобретатель, юрист, историк, языковед, дипломат и тайный советник Петра I Готфрид Лейбниц (1646 -1716) более сдержанно определял ценность поэзии по отношению к науке примерно как 1:7. Вспомним, что тургеневский Базаров был более категоричен в количественных оценках: "Порядочный химик,- заявлял он,- в двадцать раз полезнее всякого поэта".

Впрочем, поэты часто также не стесняли себя в выражениях в адрес ученых. Так, английский поэт и художник Уильям Блейк (1757-1827) писал:

Живей, Вольтер! Смелей, Руссо! * Бушуй, бумажная гроза! Вернется по ветру песок, Что нам швыряете в глаза. ........................

* (3десь Вольтер (1694-1778) и Жан-Жак Руссо (1712-1778)для Блеика прежде всего не писатели, а философы и ученые-энциклопедисты, просветители. )

Придумал атом Демокрит, Ньютон разъял на части свет... Песчаный смерч Науки спит, Когда мы слушаем Завет.

Англичанину Блейку вторил русский поэт В. А. Жуковский (1783-1852), хотя тон его стихов спокоен и даже печален:

Не лучший ли нам друг воображенье? И не оно ль волшебным фонарем Являет нам на плате роковом Блестящее блаженства привиденье? О друг мой! Ум всех радостей палач! Лишь горький сок дает сей грубый врач!

Конечно, не следует думать, что во все времена и все служители науки и искусства разделяли столь резкие мнения. Были и другие мнения, о чем свидетельствуют, например, высказывания наших двух великих соотечественников, стоящие эпиграфами к нашему разговору. Были и другие времена, когда наука и искусство счастливо шли рука об руку к вершинам человеческой культуры.

И мы вновь возвращаемся в Древнюю Грецию... Из всех народов античности греки оказали самое сильное влияние на развитие европейской цивилизации. Вероятно, источник греческого гения и в том, что, входя в контакты с великими и более древними восточными цивилизациями, греки сумели не отвергать, а усваивать их уроки, дабы извлечь из них оригинальную культуру, ставшую основой и непревзойденным образцом для дальнейшего развития человечества. Примечательно, что именно восточные греки заложили фундамент философии (Фалес из Милета), математики (Пифагор с острова Самос) и лирической поэзии (Сапфо с острова Лесбос). Своего апогея греческая цивилизация достигает в V веке до н. э. В это время стратег Перикл возводит грандиозные монументы Акрополя, скульпторы Фидий и Поликлет высекают свои бессмертные шедевры, Эсхил, Софокл и Еврипид пишут трагедии, Геродот и Фукидид составляют бесценную хронику древней истории, философы и ученые Зенон, Демокрит, Сократ прославляют торжество человеческого разума. Затем Греция дарит миру РЛЙКИХ философов Платона и Аристотеля, чьи бессмертные идеи третье тысячелетие питают философов его мира, основоположника геометрии, автора знаменитых "Начал" Евклида, величайшего математика древнего мира Архимеда.

Характерно, что наука, искусство и ремесло в то счастливое для человеческой культуры время не отгородились еще друг от друга высокими стенами. Ученый писал философские трактаты страстно и образно, как поэт, поэт непременно был философом, а ремесленник - истинным художником. Математика и астрономия входили в число "семи свободных искусств" наряду с музыкой и поэзией. Аристотель считал, что наука и искусство должны объединяться во всеобщей мудрости, но вопрос о том, на чьей стороне лежит обладание этой мудростью - на стороне поэтов или ученых,- уже назрел.

Была и другая эпоха единого взлета науки и искусства - эпоха Возрождения. Человечество вновь, через тысячу лет, открывало для себя забытые сокровища античной культуры, утверждало идеалы гуманизма, возрождало великую любовь к красоте мира и непреклонную волю познать этот мир. "Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености" (Ф. Энгельс, т. 20, с. 346).

Олицетворением многосторонних интересов человека эпохи Возрождения, символом слияния науки и искусства является гениальная фигура Леонардо да Винчи (1452-1519), итальянского живописца, скульптора, архитектора, теоретика искусств, математика, механика, гидротехника, инженера, изобретателя, анатома, биолога. Леонардо да Винчи - одна из загадок в истории человечества. Его разносторонний гений непревзойденного художника, великого ученого и неутомимого исследователя во все века повергал человеческий разум в смятение. Для самого Леонардо да Винчи наука и искусство были слиты воедино. Отдавая в "споре искусств" пальму первенства живописи, Леонардо да Винчи считал ее универсальным языком, наукой, которая подобно математике в формулах отображает в пропорциях и перспективе все многообразие и разумное начало природы. Оставленные Леонардо да Винчи около 7000 листов научных записок и поясняющих рисунков являются недосягаемым образцом синтеза науки и искусства. Листы эти долгое время кочевали из рук в руки, оставаясь неизданными, а за право обладать хоть несколькими из них на протяжении веков велись ожесточенные споры. Вот почему рукописи Леонардо рассеяны по библиотекам и музеям всего мира. Вместе с Леонардо да Винчи и другие титаны Возрождения, возможно, не столь универсальные, но не менее гениальные, воздвигали бессмертные памятники искусства и науки: Микеланджело, Рафаэль, Дюрер, Шекспир, Бэкон, Монтень, Коперник, Галилей...

Леонардо да Винчи. Чертеж механизма для прокатки железных полос. Около 1490-1495. Рисунок пером из "Атлантического кодекса"

И все-таки, несмотря на творческий союз науки и искусства и стремление ко "всеобщей мудрости", часто сочетавшиеся в лице одного гения, искусство античности и Возрождения шло впереди науки. В первую эпоху наука только зарождалась, а во вторую - "возрождаюсь", сбрасывала с себя путы долгого религиозного плена. Наука значительно дольше и мучительнее, чем искусство, проходит путь от рождения до зрелости. Потребовалось еще одно столетие - XVII век, принесший науке гениальные открытия Ньютона, Лейбница, Декарта, чтобы наука смогла заявить о себе в полный голос.

Следующий, XVIII век, был веком стремительного развития и торжества науки, "веком разума", эпохой безграничной веры в человеческий разум - эпохой Просвещения. Во многом просветители XVIII "века - Вольтер, Дидро, Руссо, Д"Аламбер, Шиллер, Лессинг, Кант, Локк, Свифт, Татищев, Ломоносов, Новиков - похожи на титанов Возрождения: универсальность таланта, могучая сила жизни. Но что отличало просветителей - это вера в торжество разума, культ разума как лекарства от всех бед и разочарование в силе нравственных идеалов. Пути науки и искусства расходятся, а в XIX веке между ними вырастает стена непонимания и отчужденности:

Исчезнули при свете просвещенья Поэзии ребяческие сны, И не о ней хлопочут поколенья, Промышленным заботам преданы.

(Е. Баратынский)

Конечно, находились люди, пытавшиеся пробить эту стену взаимного неприятия, но в основном среди художников царил испуг перед "рассудочной наукой" и страх, что господство научного сознания окажется гибельным для искусства. Некоторые мыслители пытались дать этим опасениям философское обоснование. Сам Гегель отмечал, что рост теоретического знания сопровождается утратой живого восприятия мира и, следовательно, в конечном итоге должен привести к смерти искусства.

Уходя, век Просвещения дарит миру своего последнего "универсального гения" - Иоганна Вольфганга ете (1749-1832), поэта, философа, физика, биолога, минералога, метеоролога. Гений Гёте, как и созданный м образ Фауста, олицетворяет безграничные возможности человека, вечное стремление человечества к истине, добру и красоте, неукротимую жажду познания творчества. Гёте был убежден, что наука и искусство ляются равноправными сторонами в процессе познания и творчества: и ученый, и художник наблюдают и изучают реальный мир во имя главной цели - постижения истины, добра и красоты. Гёте гениально предвидел проблему, ставшую как никогда актуальной сегодня: для того чтобы наука оставалась на позициях гуманизма, чтобы она приносила людям пользу и радость, а не вред и горе, она должна крепить свои связи с искусством, высшая цель которого - нести разуму добро и красоту. Сегодня, когда накоплены горы смертоносного ядерного оружия, когда человечество находится под угрозой звездных войн, когда о фантастически могучих силах, вызванных к жизни наукой, жестоко напомнили две трагедии: гибель экипажа космического корабля "Чэлленджер" и авария на Чернобыльской АЭС,- как никогда остро стоит проблема гуманизации науки. И в деле борьбы за мир, за торжество идеалов гуманизма наряду с политическими усилиями огромная роль принадлежит искусству, ибо искусство понятно всем, оно не нуждается в переводчиках.

Дюрер. Построение эллипса как конического сечения. Рисунок из "Руководства к измерению". 1525. Нетрудно заметить, что эллипс у Дюрера имеет яйцевидную форму. Эта ошибка великого художника обусловлена, видимо, тем интуитивным соображением, что эллипс должен расширяться по мере расширения конуса

Я восклицаю: природа, природа! Что может быть большей природой, чем люди Шекспира!

И. В. Гёте

Перенесемся же во вторую половину XX века, когда споры о науке и искусстве достигли наивысшего накала. Главная причина, вызвавшая вспышку таких споров, заключается в том, что в условиях современной научно-технической революции наука стала непосредственной производительной силой, охватившей значительную часть общества. Только в нашей стране армия научных работников превышает один миллион человек, что почти в два раза больше армии Наполеона в Отечественной войне 1812 г. Овладение энергией атома и освоение человеком новой стихии - космического пространства - обеспечили современной науке небывалый престиж. Сложилось убеждение, что основная сила человеческого разума должна концентрироваться именно в науке, и прежде всего в математике и физике - столпах всей научно-технической революции.

Искусству же отводилась роль падчерицы, и то, что эта падчерица вопреки прогнозам столетней давности всегда мешалась под ногами, только раззадоривало технократов.

Итак, атмосфера была накалена и оставалось только высечь искру, чтобы грянул взрыв. Это сделал английский писатель, физик по образованию Чарльз Сноу, выступив в мае 1959 г. в Кембридже (США) с лекцией "Две культуры и научная революция". Лекция Сноу взбудоражила научную и художественную общественность Запада: одни стали его убежденными сторонниками, другие - ярыми противниками, третьи пытались найти золотую середину. Основной мотив лекции - взаимное обособление науки и искусства, которое ведет к образованию двух самостоятельных культур - "научной" и "художественной". Между этими полюсами интеллектуальной жизни общества, по мнению Сноу, разверзлась пропасть взаимного непонимания, а иногда и враждебности и неприязни. Традиционная культура, не способная воспринять новейшие достижения науки, якобы неизбежно скатывается на путь антинаучности. С другой стороны, научно-технической среде, которая игнорирует художественные ценности, грозит эмоциональный голод и антигуманность. Сноу полагал, что причина разобщенности двух культур кроется в чрезмерной специализации образования на Западе, указывая при этом на Советский Союз, где система образования более универсальна, а значит, и нет проблемы взаимоотношения науки и искусства.

Здесь Сноу заблуждался. Практически одновременно, в сентябре 1959 г., на страницах наших газет вспыхнул знаменитый спор "физиков" и "лириков", как Условно обозначили представителей науки и искусства.

Дискуссия началась статьей писателя И. Эренбурга. Это был ответ на письмо некой студентки, рассказывавшей о своем конфликте с неким инженером, который, кроме физики, ничего другого в жизни не признает (и прежде всего искусства). Увидев в частном письме назревшую проблему, Эренбург поместил в "Комсомольской правде" обширный ответ. Писатель подчеркивал" что в условиях небывалого прогресса науки очень ясно, чтобы искусство не отставало от науки, чтобы место в обществе было "местом пророка, который жжет глаголом сердца людей, как говорил Пушкин, а не местом исправного писца или равнодушного декоратора". "Все понимают,- писал Эренбург,- что наука помогает понять мир; куда менее известно то познание, которое несет искусство. Ни социологи, ни психологи не могут дать того объяснения душевного мира человека, которое дает художник. Наука помогает узнать известные законы, но искусство заглядывает в душевные глубины, куда не проникают никакие рентгеновские лучи..."

Статья Эренбурга вызвала цепную реакцию мнений. Одна статья породила несколько других, и все вместе они грохотали, как лавина. У Эренбурга были союзники, но были и противники. Среди последних "прославился" инженер. Полетаев, который писал: "Мы живем творчеством разума, а не чувства, поэзией идей, теорией экспериментов, строительства. Это наша эпоха. Она требует всего человека без остатка, и некогда нам восклицать: ах, Бах! ах, Блок! Конечно же, они устарели и стали не в рост с нашей жизнью. Хотим мы этого или нет, они стали досугом, развлечением, а не жизнью... Хотим мы этого или нет, но поэты все меньше владеют нашими душами и все меньше учат нас. Самые увлекательные сказки преподносят сегодня наука и техника, смелый и беспощадный разум. Не признавать этого - значит не видеть, что делается вокруг. Искусство отходит на второй план - в отдых, в досуг, и я жалею об этом вместе с Эренбургом".

Возмущенные "лирики" и рассудительные "физики" на все лады склоняли Полетаева * . Появились и статьи-крики: "Я с тобой, инженер Полетаев!", появились и самобичующие стихи:

* (Как стало известно впоследствии, "инженер Полетаев" оказался вымышленным персонажем. Его придумал поэт М. Светлов и для обострения полемики умышленно поставив на самые крайние позиции. Мистификация М. Светлова оказалась удачной. )

Что-то физики в почете, Что-то лирики в загоне. Дело не в сухом расчете, Дело в мировом законе. Значит, что-то не раскрыли Мы, что следовало нам бы! Значит, слабенькие крылья - Наши сладенькие ямбы...

(Б. Слуцкий)

Физики в то время действительно были в почете: и расщепление атома, и освоение космоса было делом рук (точнее, голов!) физиков и математиков.

Споры "физиков" и "лириков" на страницах газет бушевали несколько лет. Обе стороны явно утомились, но ни к какому решению так и не пришли. Впрочем, споры эти ведутся и сегодня. Правда, с газетных полос они перенеслись на страницы научных журналов, таких, как "Вопросы литературы" и "Вопросы философии". Проблема, взаимоотношения науки и искусства давно Уже признана философской проблемой, и решается она не на уровне эмоций и газетных вскриков, а за "круглым столом" в атмосфере взаимоуважения и доброжелательства.

Что же сближает и что разъединяет науку и искусство? Прежде всего, наука и искусство - две грани одного и того же процесса - творчества. Наука и искусство - это дороги, а часто и крутые нехоженые тропы к вершинам человеческой культуры. Таким образом, цель и у науки, и у искусства одна - торжество человеческой культуры, хотя достигается она разными путями. "И в науке, и в литературе творчество не просто радость, сданная с риском,- это жестокая необходимость,- говорит американский писатель, физик по образованию Митчел Уилсон (1913-1973).- И ученый, и писатель в какой бы обстановке они ни росли, в конце концов находят свое призвание, словно под влиянием той жe силы, которая заставляет подсолнечник поворачиваться к солнцу".

Задача научного творчества состоит в нахождении объективных законов природы, которые, разумеется, не зависят от индивидуальности ученого. Поэтому творец науки стремится не к самовыражению, а к установлению независимых от него истин, ученый обращается к разуму, а не к эмоциям. Более того, ученый понимает, что его произведения носят преходящий характер и через некоторое время будут вытеснены новыми теориями. Хорошо об этом сказал Эйнштейн: "Лучший жребий физической теории - послужить основой для более общей теории, оставаясь в ней предельным случаем".

Никто, кроме людей, занимающихся историей науки, не читает труды ученых в подлинниках. Да и очень трудно сегодня разобраться, скажем, в "Математических началах натуральной философии" Ньютона, хотя законы Ньютона и известны каждому. Дело в том, что язык науки очень быстро меняется и для новых поколений становится непонятным. Таким образом, в науке остаются жить лишь объективные законы, открытые ученым, но не субъективные средства их выражения.

В искусстве все наоборот. Задача художественного творчества - это постижение мира на основе субъективных мыслей и переживаний создателя. Произведение искусства всегда индивидуально, поэтому оно более понятно, чем научный труд. Истинные шедевры искусства живут вечно - и Гомер, и Бетховен, и Пушкин будут звучать, пока существует человечество, они не устаревают и не вытесняются новыми художественными произведениями.

Правда, ученые имеют свое преимущество. Ученый может проверить истинность своих теорий на практике, он спокоен и уверен в том, что его творения ложатся кирпичиками в огромном здании науки. Иное дело - художник, который не имеет объективных критериев для проверки истинности своих произведений, кроме внутреннего интуитивного убеждения. Даже когда художник уверен в своей правоте, его гложет червь сомнения относительно избранной формы и ее вопл щения. Поэтому, даже когда произведение создано" художник вынужден бороться за свое признание, постоянно заявлять о себе. Не случайно и Гораций, и Державин, и Пушкин не скупятся на слова в оценке своего творчества:

Создал памятник я, бронзы литой прочней... Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный... Я памятник себе воздвиг нерукотворный...

Иное дело - самооценка Эйнштейна, которого значительно меньше волновала проблема будущего своего -творчества: "Быть может, мне и пришли в голову одна-две неплохих мысли". Как заметил Фейнберг, трудно "представить себе, что Бор, пусть даже застенчиво, сказал: "Все-таки своими работами я воздвиг себе нерукотворный памятник".

Глубокая общность науки и искусства определяется и тем, что оба этих творческих процесса ведут к познанию истины. Стремление же к познанию генетически заложено в человеке. Известны два способа познания: первый основан на выявлении общих признаков познаваемого объекта с признаками других объектов; второй - на определении индивидуальных отличий познаваемого объекта от других объектов. Первый способ познания свойствен науке, второй - искусству.

Наука и искусство - это два крыла, которые поднимают вас к Богу.

М. X. А. Бехаулла

Мы уже отмечали в главе 1 познавательную функцию искусства. Но важно подчеркнуть, что научное и художественное познание мира как бы дополняют друг друга, но не могут быть сведены одно к другому или выведены одно из другого. Видимо, этим и объясняется тот факт, что не сбылся мрачный прогноз Гегеля о судьбе искусства в эпоху торжества разума. В век научно-технической революции искусство не только сохраняет свои высокие позиции в человеческой культуре, но и в чем-то приобретает даже более высокий авторитет. Ведь наука со своими однозначными ответами не может заполнить человеческую душу до конца, оставляя место для свободных фантазий искусства. "Причина, почему искусство может нас обогатить,- писал Ни лье Бор,- заключается в его способности напоминать нам о гармониях, недоступных для систематического анализа..."

"- Мне лично,- заявил Эйнштейн,- ощущение высшего счастья дают произведения искусства, в них я черпаю такое духовное блаженство, как ни в какой другой области.

Единственная вещь, которая доставляет мне удовольствие, кроме моей работы, моей скрипки и моей яхты,- это одобрение моих товарищей.

А. Эйнштейн

Профессор! - воскликнул я.- Ваши слова изумит меня как настоящее откровение! Не то чтобы я да,нибудь сомневался в Вашей восприимчивости искусству: я слишком часто видел, как на Вас действуют звуки хорошей музыки и с каким увлечением Вы сами играете на скрипке. Но даже в эти минуты, когда Вы, словно отрешившись от мира, целиком отдавались художественному впечатлению, я говорил себе: в жизни Энштейна это лишь чудесная арабеска, и я никогда бы не подумал, что это украшение жизни является для Вас источником высшего счастья.

В настоящий момент я думал главным образом о поэзии.

О поэзии вообще? Или о каком-нибудь определенном поэте?

Я имел в виду поэзию вообще. Но если Вы спросите, кто вызывает сейчас во мне наибольший интерес, то я отвечу: Достоевский!

Эти слова Эйнштейна, сказанные им в беседе с немецким публицистом начала XX века А. Мошковским, вот уже более полувека будоражат умы и ученых, и художников. Сотни статей комментируют несколько слов великого физика, выдвигаются различные гипотезы и толкования, проводятся параллели между мечтой Достоевского о социальной и моральной гармонии и поисками универсальной гармонии мироздания, которой Эйнштейн посвятил свою жизнь, но в одном сходятся все: современная наука не может развиваться без способности ученых к образному мышлению. Воспитывается же образное мышление искусством. Тема "Эйнштейн и Достоевский" стала олицетворением проблемы взаимодействия науки и искусства, и те, кто заинтересуется ею, могут прочитать прекрасную статью профессора Б. Г. Кузнецова под тем же названием (Наука и жизнь, 1965, № 6).

Без веры в то, что возможно охватить реальность нашими теоретическими построениями, без веры во внутреннюю гармонию нашего мира, не могло бы быть никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом всякого научного творчества.

А. Эйнштейн

Красота и истина суть одно и то же, ибо прекрасное должно быть истинным в самом себе. Но столь же верно, что истинное отличается от прекрасного.

Г. В. Ф. Гегель

Есть и еще одна причина, объясняющая обострение интереса ученых XX века к искусству. Дело в том, что современная наука перешагнула рубеж собственной прикосновенности. До Эйнштейна механика Ньютона казалась всесильной и незыблемой. Жозеф Лагранж (1736-1813) - "величественная пирамида математических наук", как сказал о нем Наполеон,- завидовал Ньютону: "Ньютон был счастливейшим из смертных, существует только одна Вселенная и Ньютон открыл ее законы". Но вот пришел Эйнштейн и построил новую механику, в которой механика Ньютона оказалась пре, дельным случаем.

Последним бастионом "непогрешимых и вечных" истин в науке оставалась математика. "Среди все наук,- писал Эйнштейн,- математика пользуется особенным уважением; основанием этому служит то единственное обстоятельство, что ее положения абсолютно верны и неоспоримы, в то время как положения других наук до известной степени спорны, и всегда существует опасность их опровержения новыми открытиями". Однако открытия XX века вынудили математиков осознать, что и сама математика, и математические законы в других науках не есть абсолютные истины. В 1931 г. математику постиг удар ужасающей силы: 25-летним австрийским логиком Куртом Геделем была доказана знаменитая теорема, согласно которой в рамках любой системы аксиом существуют неразрешимые утверждения, ни доказать, ни опровергнуть которые невозможно. Теорема Геделя вызвала смятение. Вопрос об основаниях математики привел к таким трудностям, что ее крупнейший представитель Герман Вейль (1885-1955) безрадостно констатировал: "...мы не знаем, в каком направлении будет найдено его последнее решение, и даже не знаем, можно ли вообще ожидать объективного ответа на него".

Разумеется, катастрофы не произошло и наука не остановилась. Наоборот, ученые еще раз убедились в том, что наука находится в постоянном движении, что конечная цель познания - "абсолютная истина" - недостижима. А как хотелось бы ученому, чтобы его любимое детище жило вечно!

И вот ученые обращаются к искусству как сокровищнице вечных и неподвластных времени ценностей. В искусстве не так, как в науке: истинное произведение искусства есть законченный и неприкосновенный продукт творчества художника. Научный закон существует вне теории и вне ученого, тогда как закон художественного произведения рождается вместе с самим произведением. Сначала художник свободно диктует произведению свою волю, но по мере завершения работы "детище" обретает власть над создателем. Произведение начинает терзать создателя, и он мучительно ищет тот единственный последний штрих, найти который дано лишь большому мастеру. С этим штрихом обрывается власть художника над своим созданием, он уже бессилен изменить в нем что-либо, и оно отправляется в самостоятельный путь во времени.

Вот этот несбыточный идеал вечного совершенства, досягаемый для научного знания, и является тем магнитом, который постоянно притягивает ученого к искусству.

Но и наука притягивает искусство. Это выражается только в том, что появляются новые "технические" виды искусств, такие, как кино и телевидение, не только в том, что ученый все чаще становится объектом внимания художника, но и в изменении самого мировоззрения художника. Замечательного русского поэта ученого Валерия Брюсова (1873-1924) можно назвать родоначальником "научной поэзии". В предисловии к своему сборнику стихов "Дали" Брюсов писал: "...поэт должен по возможности стоять на уровне современного научного знания и вправе мечтать о читателе с таким же миросозерцанием. Было бы неправильно, если бы поэзия навеки должна была ограничиться, с одной стороны, мотивами о любви и природе, с другой - гражданскими темами. Все, что интересует и волнует современного человека, имеет право на отражение в поэзии". Стихотворение Брюсова "Мир N измерений" нам хочется привести здесь полностью:

Высь, ширь, глубь. Лишь три координаты. Мимо них где путь? Засов закрыт. С Пифагором слушай сфер сонаты, Атомам дли счет, как Демокрит. Путь по числам? - Приведет нас в Рим он (Все пути ума ведут туда!). То же в новом - Лобачевский, Риман, Та же в зубы узкая узда! Но живут, живут в N измереньях Вихри воль, циклоны мыслей, те, Кем смешны мы с нашим детским зреньем, С нашим шагом по одной черте! Наши солнца, звезды, все в пространстве, Вся безгранность, где и свет бескрыл,- Лишь фестон в том праздничном убранстве, Чем их мир свой гордый облик скрыл. Наше время - им чертеж на плане. Вкось глядя, как мы скользим во тьме, Боги те тщету земных желаний Метят снисходительно в уме.

Кажется, будто в научной поэзии Брюсова сбывается пророчество Гёте: "Забыли, что наука развивалась из поэзии: не принимали во внимание соображение, что в ходе времен обе отлично могут к обоюдной пользе снова дружески встретиться на более высокой ступени".

Итак, взаимоотношение науки и искусства - сложный и трудный процесс. В науке, где требуется ум, нужна и фантазия, иначе наука становится сухой и вырождается в схоластику. В искусстве, где требуется фантазия, нужен и ум, ибо без систематического познания профессионального мастерства настоящее искусство невозможно. Наука и искусство проходят путь от нерасчлененного единства (античность и Возрождение) через противопоставление противоположностей (эпоха Просвещения) к высшему синтезу, контуры которого только проглядывают сегодня.

Сегодня сбываются слова писателя Горького: "Наука, становясь все более чудесной и мощной силой, сама, во всем ее объеме, становится все более величественной и победоносной поэзией познания".

И хочется верить, что сбудутся слова ученого М. Волькенштейна: "Единство науки и искусства - важнейший залог последующего развития культуры. Нужно искать и культивировать то, что объединяет науку и искусство, а не разъединяет их. За научно-технической революцией должна последовать новая эпоха Возрождения".

Введение……………………………………………………..2

Сущность научного творчества…………………3-4

Методы научного творчества…………………….5-6

Морфологический метод……………………………7-9

Заключение………………………………………………..10

Список литературы…………………………………….11

1. Введение

Творчество обычно определяют как процесс создания чего-то нового, никогда раньше не бывшего. Оно может иметь место в любой сфере деятельности человека: научной, производственно - технической, художественной политической и т.д. В частности, научное творчество связано с познанием окружающего мира.

Творчество, как правило, не начинается с фактов: оно начинается с выявления проблемы и веры в возможность ее решения. Кульминационным этапом творчества является открытие новой, основной, главной мысли или идеи, определяющей, каким образом может быть решена проблема, давшая начало творческому процессу. Конечно, новые идеи открываются не каждому, а лишь подготовленному и заинтересованному уму. Однако история научных открытий и изобретений свидетельствуют, что одних научных и технических знаний и правильных установок еще не достаточно, чтобы выработать новые идеи. Все попытки свести творчество к точной методологии, применяемой каждым, кто занимается творчеством, до сих пор терпят неудачу.

2. Сущность научного творчества

Многие считают, что талант - это природный дар, который нельзя выра-ботать или возместить усердным обучением. Еще Демосфен сказал: "Орато-рами становятся, поэтами рождаются". Действительно, природный талант имеет решающее значение в становле-нии ученого. Однако для того чтобы этот талант проявил-ся, постоянно развивался и давал результаты, необходимо приложить еще много труда по изучению методологии и приобретению навыков исследовательской деятельности. Наука, как и всякая область знаний, за свою много-вековую историю выработала множество приемов, которые позволяют стимулировать творческий про-цесс.

Проблема творчества включает творческие способнос-ти, творческий климат, творческие навыки, а также методы и приемы, позволяющиеактивизировать творческий про-цесс. Творческие навыки - это не врожденные качества личности, а технологические приемы, формируемые, при-обретаемые в процессе обучения и постоянного пребыва-ния в определенной творческой среде. Творческие способности включают в себя нетрадиционное мышление и видение того, что не укладывается в рамки общепринятых поня-тий, умение мысленным взором охватить всю проблему целиком и сформулировать задачу, а также ассоциа-тивную память и другие психоэмоциональные и ха-рактерологические свойст-ва личности.

Давно подмечено, что новые идеи редко появляются в результате постепенных изменений, чаще это взрыв, скачок, резкий выход за рамки ранее известного. Как известно, правитель Сиракуз Геро Второй приказал изготовить к своей коронации золотую корону, и затем усомнился в честности мастера, заподозрив, что тот заменил часть золота на серебро. Архимеду было поручено установить количество золота в короне. Архимед знал, что удельный вес золота больше, чем серебра, а вес короны точно соответствует весу выданного мастеру золота. Значит, если махинация имела место, то должен увеличиться объем. Таким образом, задача сводилась к тому, чтобы точно определить объем короны.
Архимед долго и безрезультатно ломал голову и, намаявшись, пошел в общественные бани, чтобы немного расслабиться. Когда он погружался в ванну, из нее выплеснулась вода.
Архимеда озарило: количество вытесненной воды равно объему его тела, значит, объем короны можно определить по количеству вытесненной воды. И с победоносным криком «Эврика!» голый Архимед помчался по многолюдным улицам домой для проверки своей идеи.

Эту эффектную историю можно разделить на несколько последовательных этапов, которые являются типичными для творческого процесса:
1. Точная формулировка цели.
2. Сбор информации, безуспешные попытки решения.
3. Отвлечение от задачи, инкубация.
4. Озарение, часто предваряемое случайным событием-толчком.
5. Проверка идеи.

Эти основные этапы творчества описал еще в 1926 году Уоллес. Увы, за последующие годы не возникло сколь-нибудь значимой теории, которая смогла бы объединить разрозненные факты, наблюдения и предположения о природе творчества, что наверняка связано с особой трудностью этой области знания.

3. Методы научного творчества

Методы психологической активизации творческого мышления направлены на преодоление психологических барьеров, препятствующих творческому мышлению.

Т. А. Эдисон говорил, что талант состоит из 1% вдохновения и 99% тяжелого груда. Таланту нельзя на-учиться, но можно его развить. Способности - это еще не талант, но уже его предпосылка. Наблюдательность, так же как и другие способности, можно развивать и совер-шенствовать. Для этого имеются специальные тесты и приемы.

Долгие годы неизменными атрибутами творчества счи-тали озарение, прирожденные способности, счастливый случай, а само понятие "творчество" связывали с техно-логией перебора вариантов методом проб и ошибок. Несмотря на то что метод проб и ошибок широко распро-странен в науке, это наименее эффективный путь к истине. Превращение науки в производительную силу общества и выделение ученых в самостоятельную профес-сию поставили задачу разработки методов активации научного творчества и алгоритма творческого процес-са.

Среди методов, активизирующих научное творчество, широко известен метод мозгового штурма (мозговой ата-ки), автором которого является А. Осборн. В основе этого психологического метода лежит утверждение о том, что процесс генерирования идей необходимо отделить от процесса их оценки. Осборн предложил осуществлять генерирование идей в условиях, когда критика запрещена и, наоборот, всячески поощряется каждая идея, какой бы фантастической она ни казалась. Для проведения мозго-вого штурма отбирают небольшую (6-8 человек) группу специалистов, желательно из смежных областей знания, психологически адаптированных друг к другу и по стилю мышления являющихся "генераторами идей". Генериро-вание идей осуществляют в быстром темпе. В минуты "коллективного вдохновения" возникает своеобразный ажиотаж, идеи выдвигаются как бы непроизвольно, про-рываются и высказываются смутные догадки и предполо-жения. Высказанные идеи записываются и передаются группе экспертов для оценки и отбора самых перспектив-ных

Модификацией метода мозговой атаки является синектика, разработанная У. Гордоном. Особенностями этого метода является формирование более или менее постоян-ных групп "генераторов идей", внесение элементов кри-тического анализа высказанных идей, наличие руководи-теля синектической группы, который направляет процесс и предлагает определенные аналогии. В отличие от Осборна Гордон делает упор на необходимость предвари-тельного сбора информации, обучения экспертов, на использовании специальных приемов организации про-цесса выработки решения.

Методов систематизированного поиска идей существует также немало, наиболее известными являются метод контрольных вопросов, морфологический анализ.
Метод контрольных вопросов используется для того, чтобы с помощью задаваемых в определенной последовательности вопросов лучше понять проблему. Таких списков контрольных вопросов разработано достаточное количество для разных областей деятельности. Вот пример одного из них:
1. Какова основная функция объекта?
2. Что представляет собой идеальный объект?
3. Что будет, если объекта не будет вообще?
4. В какой другой области выполняется данная функция и нельзя ли позаимствовать решение?
5. Можно ли разделить объект на части?
6. Можно ли неподвижные части объекта сделать подвижными?
7. Нельзя ли исключить предварительные операции?
8. Какие дополнительные функции может выполнять объект?

Из методов этой группы наиболее популярен морфологический анализ. Прародителем морфологического анализа является представитель алхимической элиты своего времени, философ, богослов и миссионер Раймунд Луллий (1235 –1314), идеи которого развил в последствии швейцарский астрофизик Цвикки. Суть метода – в сравнении аналогичных объектов и определении их существенных составляющих. Главным инструментом является построение так называемого морфологического ящика - таблицы, «шапку» которой составляют выделенные существенные составляющие системы, а в столбцы вносятся возможные варианты их проявления. Выбирая случайным образом варианты существенных составляющих, получаем их новое сочетание и, соответственно, новую систему.

4. Морфологический метод

Люди издавна мечтали о методе, который охватывал бы исчерпывающее количество вариантов решения задач. Определенным приближением к этому методу является мофологический анализ. Термин морфологический (греч. morphe – форма) означает внешний вид.

Несмотря на то, что термин «морфологический анализ» предложен Ф. Цвикки, в действительности этот метод известен давно. Его корни уходят в глубину веков. Еще монах и логик Р. Луллий (1235–1315 гг.) в своем труде «Великое Искусство» писал о том, что путем систематической комбинации очень малого числа принципов имеется возможность разрешить все проблемы философии и метафизики, однако практические средства, имевшиеся в его распоряжении, были недостаточны. Принципы Р. Луллия (он ограничил их числом девять) воплотились в приборах, в которых блоки одних окружностей вращались вокруг других. В результате перемещения окружностей относительно друг друга можно было получать различные высказывания и суждения.

У Луллия были свои почитатели. Среди них – Джордано Бруно. По его мнению, человеческое знание согласовано с природой и понятия ума соответствуют иерархии вещей. Другим верным последователем «Великого Искусства» Луллия был знаменитый Г. Лейбниц, написавший еще в двадцатилетнем возрасте свой труд под название «Dе Arte Combinatoria» («О сочетательном искусстве»).

Проанализировав «Великое Искусство» Луллия, великий Р. Декарт увидел в нем опасность механизации мышления, написав о этом в своем труде «Рассуждение о методе» буквально за несколько строк до объяснения знаменитых «Четырех правил». О механистичности Луллия написал также Г. Гегель в своей книге «Средневековая философия».

В современном виде морфоанализ создан швейцарским астрофизиком Ф. Цвикки. В 30-е годы ХХ века Ф. Цвикки интуитивно применил морфологический подход к решению астрофизических проблем и на этой основе предсказал существование нейтронных звезд. Только на первый взгляд может показаться странным, что метод активизации мышления создан астрофизиком, ведь астрономия одной из первых наук столкнулась с большими и сложными динамическими системами (звездами, галактиками) и первой ощутила потребность в методах, позволяющих анализировать такие системы. Большими динамическими системами по своему многообразию и сложности являются технические системы. Поэтому неслучайно в годы II мировой войны эмигрировавший из Европы Ф. Цвикки был привлечен к разработкам в области американской ракетно-космической техники.

Сущность метода морфологического анализа заключается в со-единении в единую систему методов выявления, обозначения, под-счета и классификации всех выбранных вариантов какой-либо фун-кции данной инновации. Любая инновация связана со стремлением уменьшить объем вложения капитала и снизить степень риска, ко-торая всегда сопутствует нововведению. А эти две характеристики инновации находятся в прямой зависимости от числа требуемых из-менений.

Морфологический анализ проводится по следующей схеме, состо-ящей из шести последовательных этапов. В их числе:

1) формулировки проблемы;

2) постановки задачи;

3) составления списка всех характеристик обследуемого (предполагаемого) продукта или операции;

4) составления перечня возможных вариантов решения по каждой характеристике (перечень называется морфологической картой или таблицей (если характеристик продукта – 2) или «морфологическим ящиком (гиперящиком)», если характеристик – 3 и более).

В простей-шем случае при методе морфологического анализа составляется дву-мерная морфологическая карта: выбираются две важнейшие харак-теристики продукта, составляют по каждой из них список всевозможных форм воздействия или альтернатив, затем строят таблицу, осями которой являются эти списки. Клетки такой табли-цы соответствуют вариантам решения исследуемой проблемы.

Рассмотрим условный пример. В качестве осей берем части продукта или эта-пы операции. Обозначаем их буквами А, Б, В, и т.д. Затем записыва-ет возможные альтернативы по каждой оси. Это будут элементы осей: А-1, Б-1, и т.д. Тогда морфологический ящик может выглядеть следующим образом::
А-1;А-2;А-3;А-4;
Б-1;Б-2;Б-3;
В-1;В-2;
Г-1; Г-2;

Из этого ящика извлекаем сочетания элементов, типа: А-1, Б-2, В-2, Г-1. Общее число вариантов в морфологическом ящике рав-но произведению числа элементов на осях (факториальная (!) зависимость). В нашем примере коли-чество вариантов равно 4х3х2х2= 48. Для того, чтобы из этих вариантов выбрать один вариант, надо все их перебрать, т.е. проделать чрезвычайно трудоемкую работу.

Пятым и шестым этапами морфологического анализа являются: анализ сочетаний и выбор наилучшего сочетания. В нашем примере это означает, что из полученных 48 вариантов надо выбрать только один вариант. Выбор обычно производится путем перебора всех вариантов, а это очень трудоемкая работа.

При методе морфологического анализа применяются специфические понятия:

морфологический интервал;

морфологическое расстояние;

морфологическая окрестность;

поверхность морфологической окрестности;

скачок (или прорыв).

Морфологический интер-вал области (экономической, технической, технологической и т.д.) представляет целое множество дискретных точек (или ко-ординат), каждая из которых соответствует определенной ком-бинации переменных величин. Эти переменные величины есть параметры. Пространство имеет столько измерений, сколько имеется пара-метров.

Морфологическое расстояние между двумя точками простран-ства. Оно определяется числом параметров, которые не явля-ются общими для двух вариантов. Здесь следует иметь в виду, что два варианта, которые отли-чаются друг от друга только одним параметром, являются морфологически близкими вариантами. Но одновременно эти два варианта отличаются по многим (т.е. по всем осталь-ным) параметрам и являются морфологически далекими друг от друга.

Морфологическая окрестность. Она представляет собой множество точек, каждая из которых морфологически близка к другой точке.

Поверхность морфологической окрестности – это множество вариантов, отличающихся от точек данной окрестности самое большое одним параметром. Площадь поверхности морфоло-гической окрестности равна числу таких точек.

5. Заключение

Несмотря на то что наука все в большей степени становится коллективной, открытия в науке совершали, совершают и будут совершать отдельные ученые, т. е. конечное "озарение", приводящее к открытию чего-то принципиально нового, - процесс сугубо индивидуаль-ный и всегда будет принадлежать какому-либо конкрет-ному ученому. И все же искусству творчества можно и нужно учиться, создавая определенные условия и пользу-ясь определенными приемами, способствующими акти-визации научного поиска, приближающими "вспышки озарения" и дающими возможность совершить открытие не только гениям, но и рядовым ученым.

Конечно творческое мышление не есть магическое заклинание, изучив которое можно приобрести возможность творить чудеса. И все же глубокое изучение творчества подсказывает, что его различные виды имеют много общего, протекают по сходной схеме, имеется ряд общих технических приемов творчества. Знание того, что представляет творческое мышление, как оно действует дает возможность развивать его с помощью специальных тренировок, организованных совершенно сознательно, а самое главное достаточно эффективно управлять творческой деятельностью.

«Когда какой-то метод создания новых идей становится для вас привычным, работа вашего воображения становится непродуктивной. Вы уже не замечаете и не осознаете тех возможностей, которые находятся перед вами, пока кто-то другой на них не укажет.
Чтобы осознать все возможности, которые вам предоставляет жизнь, надо уметь мыслить гибко, используя все разнообразие методов, способных стимулировать творчество. Радость рождения оригинальных идей доступна каждому!»

 Что такое творчество? Под этим словом понимается создание чего-то нового и ценного для человечества.
Творчество это создание. Оно отличает деятельность разных людей - писатели и поэты, художники и музыканты, ученые и изобретатели все эти профессии относятся к творческим.

Основной признак, который отличает творчество от другой деятельности, например обычногоизготовления, производства товаров – это уникальность полученного результата и его непредсказуемость. Никто, зачастую даже сам автор произведения изобретатель, ученый не может предугадать, что получится в результате его работы.
Результат и сам процесс творчества невозможно заранее спланировать. Никто, кроме, самого автора, не сможет получить в точности такой же результат, если создатьдля него ту же исходную ситуацию. Таким образом, в процессе творчества автор использует свой опыт, идеи, фантазию, можно сказать, что вкладывает в свое произведение, открытие «свою душу». Именно это придает продуктам творчества дополнительную ценность, связанную с личностью творца, которой не может быть при производстве обычных товаров.
Вторым признаком творчества является особоемышление, выходящее за рамки привычных знаний и шаблонов, присущее только одному конкретному человеку.
Важное место в творчестве занимает и интуитивное понимание своих действий, а также особые состояния сознания человека – вдохновение, озарение.
Благодаря сочетанию новизны и непредсказуемости и рождается интересный творческий продукт.
Разновидности творчества
Творчество можетпроявляться абсолютно во всех сферах жизни человека: от создания объектов культуры до общения. Поэтому можно выделить следующие виды творчества:
1. Художественное творчество – создание произведений музыки, литературы, картин, скульптур и т.п.
2. Техническое творчество - изобретение и создание новых технических продуктов, машин, электроники, высокотехнологичных устройств и т.д.
3. Научное творчество -открытие новых знаний, расширение границ уже известного, подтверждение или опровержение ранее существовавших теорий.
Два последних вида творчества очень тесно связаны друг с другом. Часто без научных открытий невозможно изобрести какой-либо новый предмет.

Применение творчества в науке и искусстве.
Наука и искусство - это две области деятельности, которые сопровождают развитие человечества на всем протяжении его существования. Немецкий поэт XIX в. И.-В. Гёте писал, что: «… культуре в равной мере нужны наука и искусство. Для того, чтобы наука приносила людям пользу и радость, а не вред и горе, она должна быть тесно связана с искусством». Великий ученый А. Энштейн также говорил, что: «Музыка и исследовательская работа в области физикиразличны по происхождению, но связаны между собой единством цели -стремлением выразить неизвестное. Этот мир может состоять из музыкальных нот так же, как и из математических формул».
И ученый, и художник воссоздают мир во имя главной цели - постижения истины, красоты и добра. Людей науки и искусства объединяют мысль и творчество.
Что такое наука? К науке относитсядеятельность человека, которая позволяет накопить и систематизировать знания об окружающем мире, а также о самом человеке. Научное познание обычно начинается с гипотезы или теории, которая затем проверяется на практике.
Особенностью научного подхода является условие, что любое теоретическое суждение должно быть подкреплено фактами и доказательствами. Если этого нет, то суждениенельзя назвать научным. При этом оно не всегда является ложным – просто в настоящее время его невозможно подтвердить объективными (не зависящими от желаний человека) данными.
Доказательства теорий могут собираться с помощью различных данных: наблюдение, эксперимент, работа с фиксирующими и вычислительными приборами и т.д.
Принято считать, что...

ПРОВЕРИМ СЕБЯ

1. Какие два значения имеет слово "ремесленник"?

2. Любой ли труд является творческим?

3. Как соотносятся красота и творчество?

Творчество отображает красоту, воссоздает ее.

4. Приведи примеры научного и художественного творчества.

5. Как связаны по смыслу и происхождению слова "творчество, творить, творец, творение".

6. Всякий ли мастер может быть назван творцом?

В КЛАССЕ И ДОМА

1. Может ли человек научиться работать творчески? Выскажи свое мнение.

Да! Просто нужно отогнать все недовольства, споры и соревнования.

2. Подготовь рассказ о том, что в твоем городе (селе) связано с творческим трудом людей.

В моём городе есть много музеев и театров, в которых играю замечательные актёры и актрисы! Ещё разные люди любят делать творческие работы,например: украшать дома тарелки,кружки и разную посуду! Люди стараются сделать всё,чтобы было красиво! Однако некоторые люди у которых есть сад,они пытаются посадить много цветов,и сделать так,чтобы потом было приятно посмотреть на этот сад! Дети,которые ходят в художественную школу,обычно рисуют,и их картины вешают на стенки,и подписывают имена,чтобы все знали,кто это нарисовал!

3. Совместно с одноклассниками оформите выставку на тему "Труд и красота".

4*. Подготовь сообщение на тему "Творчество в науке" или "Творчество в искусстве" (на примере известной личности).

5. Чему посвязены следуюие строки?

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид...

Как ты понимаешь сысл этих строк? Что ты можешь рассказать о творениях великих мастеров, живших и работавших в городе, которому посвящены эти строки.

6. Как ты думаешь, можно ли проявить творчество в учебном труде? Вспомни, как тебе это удавалось. Какие чувства ты при этом испытывал?

Да. Например, когда делаешь задание по ИЗО, труду. Испытываешь радость, приятные чувства, стараешься сделать работу лучше. Другие предметы, когда делаешь доклад, сообщение. Словно хочется найти самую интересную информацию к уроку, картинки, фотографии.

Творческий процесс с давних времен привлекал умы философов и мыслителей, пытавшихся проникнуть в тайны человеческого сознания. Они интуитивно понимали, что именно в творчестве заложено и проявляется основное предназначение разума. Ведь если рассматривать максимально широко, то получается, что практически в любом виде деятельности можно найти элементы созидательного процесса. Попробуем разобраться с тем, в искусстве, на примере известной личности.

Леонардо да Винчи

Начнем с, наверное, наиболее известной во всей истории человеческой культуры личности. Отец Возрождения, гений в таком количестве областей науки и искусства, что его можно по праву назвать примером, на который следует равняться любому, стремящемуся внести свой вклад в созидательность человечества. Рассмотреть творчество в искусстве на примере известной личности - Леонардо да Винчи, пожалуй, очень просто, поскольку тут все достаточно очевидно.

Наверное, изобретательство является одной из важнейших форм творчества и процесса создания в целом. Именно поэтому так легко рассмотреть этого человека в подобном контексте. Поскольку Леонардо прослыл разработчиком множества уже только за это ему можно отдать пальму первенства в таком непростом деле, как творчество.

Творчество и искусство

Но раз речь идет об искусстве, то, очевидно, следует рассмотреть и его важнейшие проявления. Такие, как живопись, скульптура, архитектура. Что же, и в этих областях итальянский гений проявил себя достаточно. на примере известной личности лучше рассматривать именно в контексте живописи. Как известно, Леонардо находился в постоянном поиске, в эксперименте даже здесь, где очень многое зависит от техники, от умения. Его мощный потенциал был постоянно обращен на решение все новых проблем. Он неустанно экспериментировал. Будь то игра со светотенью, использование причудливой дымки на полотнах, составы красок, необычные цветовые решения. Да Винчи был не только художником и скульптором, он постоянно задавал новые горизонты как для мышления, так и для искусства как одного из проявлений деятельности разума.

Ломоносов

Еще одним знаменитым, пожалуй, больше в славянском мире является Михайло Ломоносов. также следует подробно рассмотреть в выбранном контексте. Творчество в искусстве на примере известной личности Ломоносова не менее интересно с точки зрения понимания того, как работает гений разума. Родившись намного позже, а значит, имея намного меньше областей, где можно стать первооткрывателем, он выбирает для себя очень непростой путь естествоиспытателя.

Действительно, намного сложнее проявить творчество в таких областях, как физика или химия. Однако именно такой подход позволил Ломоносову добиться вершин в познании Вселенной, на которые даже не замахивался Да Винчи. Не говоря уже о том, что наш соотечественник добился серьезных успехов в искусстве. Взять хотя бы его поэтический талант или искания в живописи, которые также заслуживают тщательного исследования.

Заключение

Рассматривая творчество в искусстве на примере известной личности, мы приходим к выводу, что любое созидание подразумевает поиск неизведанных горизонтов, за которыми идет новое понимание, достижение непознанного. Многие великие люди стали таковыми именно благодаря этой способности - находить непостижимое в, казалось бы, совершенно обычном, располагающемся на расстоянии вытянутой руки.

Таким образом, разобрав творчество в искусстве на примере известной личности, можно сказать, что человек, стремящийся достичь признания, должен рассматривать собственную деятельность с точки зрения изобретательства, обеспечения нового понимания очевидного.

Принято считать, что творчество и наука являются никак не связанными, а порой и противоположными сферами нашей жизни. Но так ли это на самом деле? О том, существует ли творчество в науке и в чём оно выражается, вы узнаете из этой статьи. А также узнаете о известных личностях, которые своим примером доказали - научная и могут успешно сосуществовать.

Под этим словом понимается создание чего-то принципиально нового в любой сфере человеческой жизни. Первым признаком творчества является особое мышление, выходящее за рамки шаблонов и обыденного мироощущения. Так создаются духовные либо материальные ценности: произведения музыки, литературы и визуального искусства, изобретения, идеи, открытия.

Другой важнейший признак творчества - это уникальность полученного результата, а также его непредсказуемость. Никто, зачастую даже сам автор, не может предугадать, что получится в результате креативного осмысления реальности.

Важное место в творчестве занимает интуитивное понимание действительности, а также особые состояния сознания человека - вдохновение, озарение и т.п. Благодаря этому сочетанию новизны и непредсказуемости рождается интересный творческий продукт.

В этой области нашей деятельности происходит накопление и систематизация объективных знаний об окружающем мире, а также о самом человеке. Особенностью научного подхода является обязательное условие: любое теоретическое суждение должно быть подкреплено объективными фактами и доказательствами. Если этого нет, то суждение нельзя назвать научным. При этом оно не всегда является ложным - просто в настоящее время его невозможно подтвердить объективными (не зависящими от желаний человека) данными.

Доказательства суждений собираются с помощью различных данных: наблюдение, эксперимент, работа с фиксирующими и вычислительными приборами и т.д. Затем полученные данные систематизируют, анализируют, между предметами и явлениями находят причинно-следственные связи, делают выводы. Этот процесс называется научным исследованием.

Научное познание обычно начинается и гипотезы или теории, которая затем проверяется на практике. Если объективное исследование подтвердило теоретическое суждение, тогда оно становится природным или социальным законом.

Разновидности творчества

Творчество может проявляться абсолютно во всех сферах жизни человека: от создания объектов культуры до общения. Поэтому выделяются такие его виды:

1. Художественное творчество (создание объектов материального или духовного мира, обладающих эстетической ценностью).

3. Техническое творчество (изобретение новых технических продуктов, электроники, высокотехнологичных устройств и т.д.).

4 Научное творчество (выработка нового знания, расширение границ уже известного, подтверждение или опровержение ранее существовавших теорий).

В последней разновидности мы видим, как связаны наука и творчество. Для того и другого характерны создание чего-то нового, уникального и важного, имеющего ценность для человека. Поэтому творчество в науке занимается далеко не последнее место. Можно сказать, является одним из основообразующих компонентов.

Виды наук

Теперь посмотрим, в каких разновидностях представлена в нашей жизни состоит в следующем:

1. Естественные науки (изучающие законы живой и неживой природы; биология, физика, химия, математика, астрономия и т.п.).

2. (изучающие техносферу во всех её проявлениях; информатика, химическая технология, ядерная энергетика, инженерное дело, архитектура, биотехнология и многие другие).

3. Прикладные науки (направленные на получение результата, который затем можно будет использовать в практической деятельности; прикладная психология, криминалистика, агрономия, металлургия и т.д.).

4. Гуманитарные науки (изучают культурную, духовную, умственную, нравственную и общественную деятельность человека; этика, эстетика, религиоведение, культурология, искусствоведение, антропология, психология, лингвистика, политология, юриспруденция, история, этнография, педагогика и т.д.).

5. Общественные науки (изучают социум и взаимосвязи в нём, во многом перекликаясь с гуманитарными науками; социальная психология, политология и т.п).

Может ли наука быть творческой

Из классификации разновидностей творчества видно, что научное познание очень часто включает в себя элемент креативности. В противном случае было бы непросто совершать открытия и создавать изобретения, ведь в таких случаях учёным часто движут интуитивные догадки и неожиданные озарения, которые затем подкрепляются объективными данными.

Творчество в науке проявляется также при осмыслении уже известных фактов, которые могут быть либо доказаны с иной стороны, либо опровергнуты благодаря новому, свежему взгляду. Развенчание укоренившихся в науке мифов также требует неординарного мышления.

Творчество в науке на примере известной личности

На бытовом уровне принято разделять людей на обладающих гуманитарным либо техническим складом ума, при этом считая, что первая категория хороша в творческой и общественной деятельности, а вторая - в научной, технической и прикладной. В действительности все сферы жизни современного общества тесно взаимосвязаны, а человеческие способности разнообразны и могут быть развиты.

Существует не только творчество в науке, но возможно также сочетание научного и художественного взглядов на мир. Яркими примерами этого может служить наследие Л. да Винчи (художник, скульптор, архитектор, музыкант, изобретатель и военный инженер), А. Эйнштейна (учёный-теоретик, скрипач), Пифагора (математик и музыкант), Н. Паганини (музыкант, композитор, музыкальный инженер). Не менее ярко проявляется творчество в науке на примере известной личности, Ломоносова М. В., который был человеком, обладающим энциклопедическими знаниями и множественными талантами в различных областях, что позволило ему реализоваться в качестве учёного-естествоиспытателя, химика, физика, астронома, географа, а также историка, просветителя, поэта, литературоведа и художника.

Важно помнить, что наука, творчество, культура - это не отдельные друг от друга грани человеческой деятельности, а взаимосвязанные части одного целого.

Ян Лукасевич

О ТВОРЧЕСТВЕ В НАУКЕ*

Равно как ученые, так и стоящие в стороне от науки люди часто считают, что целью науки является истина, истину же они основывают на согласии мышления и бытия. Таким образом, они считают, что труд ученого заключается в воспроизведении фактов посредством истинных суждений. Подобным образом фотографическая пластинка воспроизводит свет и тени, а фонограф - звуки. Поэт, художник или музыкант создают; ученый не создает, но лишь открывает истину.

Такое сплетение мыслей многих ученых наполняет необоснованной гордостью, многих художников побуждает к пренебрежению наукой. Эти взгляды создали пропасть между наукой и искусством и в этой пропасти погибло понимание бесценной вещи - творчество в науке.

Пройдем это сплетение мысли лезвием логической критики.

1. Не все истинные суждения являются научными истинами. В науке существуют ничтожные истины. В Облаках Аристофан говорит, что

“Недавно Херефонта вопросил Сократ:

На сколько ног блошиных блохи прыгают?

Пред тем блоха куснула Херефонта в бровь

И ускользнула на главу Сократову”.

Сократ поймал блоху, погрузил ее лапки в растопленный воск; таким образом блоха получила башмачки, после чего он снял их и измерил ими расстояние. И о блошином прыжке, из-за которого пострадал Сократ, существует истина: но для таких истин присущим им местом является комедия, не наука.

Человеческий разум, создавая науку, не стремится к всеведению. Если бы так было, то мы заботились бы о ничтожнейшей истине. Действительно, всеведение, кажется, является скорее религиозным идеалом, чем научным. Бог знает все факты, ибо является Создателем и Провидцем мира, как и Судьей человеческих устремлений и деяний. Согласно псалмопевцу Бог

“видит всех сынов человеческих;

с престола, на котором восседает,

Он призирает на всех, живущих на земле:

Он создал сердца всех их и

вникает во все дела их.”

Насколько же иначе понимает совершенное знание Аристотель! И согласно его мнению мудрец знает все; однако он не знает отдельных фактов, но обладает только знанием всеобщего. Зная же всеобщее, он знает в известной степени и все подробности, подпадающие под всеобщее. Итак, потенциально он знает все, что можно вообще знать. Но только потенциально; актуальное, существенное всеведение не является идеалом Стагирита.

2. Если уж не все истинные суждения принадлежат науке, то кроме истинности должна существовать еще некая иная ценность, которая суждения возвышает до высокого уровня научных истин.

Уже Сократ и его великие последователи такой дополнительной ценностью считали всеобщее. Научное знание, - говорит Аристотель - относится не к случайным событиям (каковым был прыжок блохи с брови Херефонта), но к постоянно, или по крайней мере к часто повторяющимся фактам. Выражением таких фактов являются общие суждения и только они принадлежат науке.

Все же всеобщее не является ни необходимым, ни достаточным свойством научных истин. Оно не является необходимым свойством, ибо из науки нельзя вычеркнуть единичные суждения. Единичное предложение “Владислав Ягелло победил под Грюнвальдом” говорит о важном историческом событии; единичное суждение, предсказавшее на основании вычислений существование планеты Нептун, принадлежит к наибольшим триумфам астрономии. Без единичных суждений история перестала бы существовать как наука, а от естественных знаний остались бы лоскуты теории.

Всеобщность не является достаточным свойством научных истин. О четверостишии Мицкевича

“Все в тот же час, на том же самом месте,

Где мы в мечте одной желали слиться,

Везде, всегда с тобою я буду вместе,-

Ведь я оставил там души частицу.”#

можно высказать следующие общие суждения:

“Каждая строка содержит букву s”

“Каждая строка, которая содержит букву m, содержит ее дважды.”

“В каждой строке количество букв m является функцией числа букв s согласно формуле

m = s2 - 5s +6”

Такие общие истины можно создавать без числа; относим ли мы их к науке?

3. Принимая всеобщее как признак научных истин, Аристотель попадал под очарование метафизических ценностей. В глубине постоянно повторяющихся фактов он предчувствовал неизменное бытие, отличное от ничтожных явлений чувственного мира. Сегодня ученые во всеобщем видят, пожалуй, практическую ценность.

Общие суждения, очерчивая условия возникновения явлений, позволяют предвидеть будущее, вызывать полезные и предотвращать вредные явления. Отсюда взгляд, что научные истины - это практически ценные суждения, правила эффективной деятельности.

Но и практическая ценность является ни необходимым, ни достаточным свойством научных истин. Утверждение Гаусса, что каждое простое число вида 4n+1 является произведением двух сопряженных чисел, не имеет практической ценности. Тогда как сообщение из полиции о том, что у грабителей отобраны украденные ими вещи является истинным, для потерпевших с практической точки зрения является весьма ценным. А сколько же можно предвидеть явлений, сколько успешно предотвратить несчастных случаев в силу закона, которого в такой формулировке не знал Галилей:” Все карандаши Акционерного Общества Маевский и товарищи в Варшаве не будучи подвешенными или поддерживаемыми падают со скоростью, возрастающей пропорционально времени падения!”

Приземленно думают о науке те, кто рад бы из нее сделать служанку в повседневной жизни. Возвышенней, хотя не лучше, думал Толстой, когда порицая экспериментальные исследования требовал от науки единственно поучений в вопросах этики. Наука имеет огромное практическое значение, может возвысить человека этически, случается становится источником эстетического удовлетворения; однако ее существенная ценность заключена в чем-то другом.

4. Начало науки Аристотель усматривал в удивлении. Греки удивлялись, что сторона и диагональ квадрата не обладают общей мерой. Удивление является интеллектуально-эмоциональным состоянием психики. Таких состояний существует много, например, любопытство, испуг перед неизвестным, недоверие, неуверенность. Они до сих пор подробно не исследованы, но уже поверхностный анализ обнаруживает в них всех, наряду с эмоциональными факторами интеллектуальный элемент, жажду знаний .

Эта жажда относится к фактам, значимым для индивидов или для всех людей. Влюбленный, которого мучает неуверенность, отвечает ли любимая взаимностью, был бы рад познакомиться с фактом, значимым для него одного. Но каждый человек со страхом и любопытством посматривает на смерть, напрасно стараясь проникнуть в ее тайну. Наука не заботится о стремлении индивидов; она изучает то, что может возбудить жажду знаний в каждом человеке.

Если эта мысль верна, то дополнительную ценность, которой кроме истинности должно обладать каждое суждение с тем, чтобы принадлежать науке, можно было бы определить как способность вызывать либо удовлетворять, непосредственно или опосредованно интеллектуальные общечеловеческие потребности, т.е. такие, которые может воспринять каждый человек, стоящий на определенном уровне умственного развития.

5. Истина о прыжке блохи с брови Херефонта не принадлежит науке, ибо не вызывает и не удовлетворяет никакой интеллектуальной потребности. Известие из полиции об украденных вещах может заинтересовать разве что отдельных людей. Также никому не нужно знание, сколько раз буквы m и s появляются в некотором стихотворении и какова связь между их числом. Даже суждение о падении карандашей Маевского не найдет места в учебниках физики, ибо стремление к познанию уже удовлетворяет общий закон о падении тяжелых тел.

Утверждение Гаусса о возможности разложения простых чисел вида 4n+1 на сопряженные компоненты известно лишь немногочисленным ученым. А все же оно принадлежит науке, ибо открывает удивительную закономерность чисел. Законы же чисел, этого могучего орудия исследования, возбуждают заинтересованность в каждом мыслящем человеке. Существование планеты Нептун может не всех касаться. Но этот факт подтверждает представление Ньютона о строении солнечной системы. Таким образом, он опосредованно относится к удовлетворению интеллектуальной потребности, испытываемой человечеством с давних времен. Как таковая победа Ягелло, возможно, японца не затронет. Но это событие является важным звеном в исторических отношениях двух народов, а история народа не может быть безразлична каждому культурному человеку.

Как искусство произросло из потребности красоты, так науку создало стремление к знанию. Поиск целей науки вне сферы мышления является такой же большой ошибкой, как и связывание искусства взглядами на полезность. Одинаково используются лозунги: “наука для науки” и “искусство для искусства”.

6. Каждая интеллектуальная потребность, которую невозможно тотчас удовлетворить в опыте, дает начало рассуждению. Кто удивлен несоразмерностью сторон и диагонали квадрата, тот жаждет для себя этот факт объяснить; он ищет таким образом обоснования, из которых суждение о несоразмерности появилось бы как следствие. Кто напуган прохождением Земли сквозь хвост кометы, тот старается вывести при помощи известных законов природы последствия, которые могло бы вызвать это событие. Математик, неуверенный, является ли разрешимым в целых и отличных от нуля числах для n>2 уравнение xn + yn = zn , ищет доказательство, т.е. достоверные суждения, которые обосновывали бы это известное утверждение Ферма. Человек, который подвержен галлюцинациям и в данный момент не доверяет своим наблюдениям, стремится проверить их объективность; таким образом, он ищет следствия предпосылок того, что не подвержен галлюцинациям. Например, он спрашивает окружающих, видят ли они то же, что он. Объяснение, вывод, доказательство, проверка являются видами рассуждений.

В каждом рассуждении содержится по крайней мере два суждения, которые соединены формальным отношением следования. Множество связанных таким отношением суждений можно назвать синтезом. Поскольку какую-либо общечеловеческую интеллектуальную потребность может удовлетворить единственно рассуждение, индивидуальное по своей природе, а не опыт, то оказывается, что науке не принадлежат отдельные суждения, но только синтез суждений.

7. В состав каждого синтеза суждений в качестве необходимой компоненты входит формальное отношение следования. Обычным, хотя и не единственным примером суждений, связанных этим отношением является силлогизм: “Если каждое S есть M, и каждое M есть P, то каждое S есть P”. Отношение следования, соединяющее посылки силлогизма с заключением, называется формальным, ибо оно возникает безотносительно к значениям терминов S, M, P, определяющих “материю” силлогизма. Формальное отношение следования несимметрично, т.е. оно имеет то свойство, что если суждение или множество суждений А находится в отношении следования к В, то В может, но не обязано находится в этом же отношении к А. Суждение А, из которого следует В, является основанием, В - следствием. Переход от основания к следствию определяет направление следования.

Рассуждение, которое исходя из оснований ищет следствия, называется дедукцией; рассуждение, которое исходя из следствий ищет основания, называется редукцией. В дедукции направление следования и рассуждения взаимно согласованы; в редукции они взаимно противоположны.

Дедуктивное рассуждение может быть выводимостью либо проверкой, редуктивное - объяснением или доказательством. Если из данных достоверных суждений мы получаем следствия, то выводим; если для данных достоверных суждений мы подыскиваем основания, то объясняем. Если мы ищем достоверные суждения, которые были бы получены из данных недостоверных [суждений] как следствия, то мы проверяем; если мы ищем достоверные суждения, из которых получались бы данные недостоверные [суждения] как следствия, то мы доказываем.

8. В каждом рассуждении содержится элемент творчества; наиболее выразительно это проявляется в объяснении.

Одним из видов объяснения является неполная индукция. Это такой способ рассуждения, который для данных единичных достоверных суждений “ S1 есть P, S2 есть P, S3 есть P ....” подыскивает основание в форме общего суждения “каждое S есть P”.

Неполная индукция, как и каждое редукционное рассуждение, не обосновывает результат рассуждения на основании исходной позиции, поскольку S1, S2, S3 не исчерпывают объема понятия S, а вывод только из некоторых единичных суждений общего суждения формально не правомерен. Поэтому результат неполной индукции как таковой не является достоверным суждением, но только правдоподобным.

Обобщение: “каждое S есть P” можно понять или как множество единичных описаний, или как зависимость: “если что-либо есть S, есть и P”. Поскольку обобщение является множеством единичных суждений, оно охватывает не только изученные случаи, но и неизвестные. Предполагая, что в неизвестных случаях проявления такие же, как в изученных, мы не воспроизводим данных в опыте фактов, но по образцу суждений о известных случаях создаем новые суждения.

Поскольку обобщение выражает зависимость, то оно вводит чуждый опыту фактор. Со времени Юма позволительно говорить только, что мы наблюдаем сосуществование или наступление явлений, но не их зависимость. Таким образом, суждение о зависимости не воспроизводит фактов, данных в опыте, но опять же является выражением творческой мысли человека.

Творчество это мизерно; познакомимся с более плодотворным.

9. Рассмотрим обобщение Галилея: “Все тяжелые тела, не подвешенные и не лежащие падают со скоростью, возрастающей пропорционально времени падения”. Это обобщение содержит закон, выражающий функциональную связь вида v=gt между скоростью v и временем падения t.

Величина t может принимать целые, дробные, неизмеримые, трансцендентные значения. Возникает бесконечная мощность суждений о событиях, которых никто никогда не наблюдал и не сможет наблюдать. Это один, уже упоминавшийся творческий фактор.

Второй содержится в форме связи. Никакое измерение неточно. Следовательно, невозможно утверждать, что скорость абсолютно точно пропорциональна времени падения. Таким образом, и форма связи не воспроизводит фактов, данных в опыте: во всей полноте связь является продуктом творчества разума.

С другой стороны, мы наконец знаем, что закон о падении тяжелых тел может быть истинным только в приближении, ибо он предполагает наличие несуществующих условий, таких как постоянство земного притяжения или отсутствие сопротивления воздуха. Таким образом, он не воспроизводит действительности, но касается единственно фикции.

Поэтому история учит, что этот закон не возник из наблюдений явлений, но родился a priori в творческом сознании Галилея. Лишь после создания закона Галилей проверил его следствия фактами. Такова роль опыта в каждой естественно научной теории: быть раздражителем творческих помыслов и поставлять материал для их проверки.

10. Иным видом объяснения является образование гипотез. Образовать гипотезу - значит принять существование факта, не наблюдаемого в опыте, с той целью, чтобы из суждения о нем как частичном основании получить достоверное суждение как следствие. Например, кто-то знает, что некоторое S есть P, но не знает почему. Намереваясь найти объяснение он принимает, что это S есть M, хотя на опыте этот факт он не наблюдает. Однако зная, что каждое M есть P и, если принимается, что S есть M, то из обоих этих суждений можно сделать вывод, что S есть P.

Гипотезой было суждение о существовании Нептуна, покамест этот факт не был наблюдаем в опыте. До сих пор гипотезой является суждение о существовании Вулкана, планеты, расположенной ближе к Солнцу, чем Меркурий. Является гипотезой и всегда будет таковой та точка зрения, что существуют атомы, электроны или эфир. На гипотезах покоится вся палеонтология; поскольку не о доступных наблюдению явлениях говорит, например, суждение, что некоторые серые куски извести, найденные на Подоле являются следами членистоногих, живших в Силуре либо Нижнем Девоне. История является огромной сетью гипотез, которые при помощи общих суждений, чаще всего взятых из житейской практики, объясняют данные в опыте факты, т.е. памятники, документы, сооружения, существующие сегодня обычаи.

Все гипотезы являются творениями разума, поскольку тот, кто принимает факт не наблюдаемый в опыте, тот создает нечто новое. Гипотезы - это постоянные составляющие знания, а не временные помыслы, которые бы посредством проверки превращались в установленные истины. Суждение о факте только тогда перестает быть гипотезой, когда этот факт можно наблюдать непосредственно в опыте. Это случается исключительно редко. Показать же только, что следствие гипотезы находится в согласии с фактами еще не значит заменить гипотезу истиной, ибо из истинности следствия нельзя заключить об истинности основания.

11. Прочие виды рассуждения не скрывают в своем содержании первичных факторов творчества, подобно объяснению. Ведь доказательство ищет известные основания, а вывод и проверка развивают следствия уже содержащиеся в данных посылках. Однако в каждом рассуждении содержится формальный фактор творчества: логический принцип рассуждения.

Принцип рассуждения - это суждение, говорящее, что между определенными формами суждений возникает отношение следования. Силлогизм: “если S есть M, а M есть P, то S есть P” является принципом рассуждения.

Принцип рассуждения не воспроизводит фактов, данных в опыте, поскольку ни несимметричное отношение следования не является предметом опыта, ни формы суждений, как например, “S есть P” не выражают явлений.

Несимметричные отношения никогда не связывают предметов действительности. Ведь несимметричным называется отношение, которое может, но не обязано иметь место между В и А, когда оно возникает между А и В. Если же А и В действительно существуют, то каждое отношение или имеет место между ними, или не имеет. Фактичность исключает возможность.

Возможность содержится и в формах суждений. Термины S и P - это переменные, которые в действительности не означают ничего определенного, но могут что-либо означать. Фактор возможности достаточен, чтобы признать принципы рассуждения творениями разума, но не воспроизведением фактов действительности.

Логика является априорной наукой. Ее утверждения истинны в силу определений и аксиом, вытекающих из разума, а не из опыта. Эта наука является областью чистого творчества разума.

12. Из логики возникает математика. Согласно Расселу, математика - это множество суждений вида “из p следует q”, причем суждения p и q наряду с самими переменными могут содержать только логические компоненты. К логическим же константам относятся такие понятия, как отношение следования, отношение индивидуума к классу и т.п.* Если всю математику удастся свести к логике, то она также является чистым образованием разума.

К такому заключению приводит рассмотрение отдельных математических дисциплин. Точка, прямая, треугольник, куб, все исследуемые геометрией образования имеют только идеальное бытие; они не даны в опыте. Еще менее существуют в опыте неэвклидовы фигуры либо многомерные глыбы. В мире явлений нет также целых чисел, рациональных, иррациональных, сопряженных. Уже Дедекинд назвал числа “свободными творениями человеческого духа”. Числа же являются основой всего анализа.

Логику совместно с математикой можно было бы сравнить с ажурной сетью, которую мы забрасываем в неизмеримые глубины явлений чтобы вылавливать из нее жемчуга научного синтеза. Это могучие орудия исследования, но только орудия. Логические и математические суждения являются истинами единственно в мире идеального бытия. Соответствуют ли этому бытию какие-то действительные предметы, об этом мы определенно никогда не узнаем.

Априорные конструкции разума, входящие в состав каждого синтеза, пронизывают всю науку идеальным и творческим началом.

13. Сейчас наступил момент задаться вопросом: какие научные суждения являются чистым воспроизведением фактов? Если уж обобщения, законы и гипотезы, а тем самым и все теории эмпирических наук, как и вся область априорных наук, возникли вследствие творческой работы разума, то, видать, немного в науке имеется сугубо воспроизводящих (odtworczych) [наблюдения* ] cуждений.

Ответ на этот вопрос, по-видимому, достаточно легок. Суждением сугубо наблюдения может быть только единичное предложение о факте, непосредственно данном в опыте; например, “здесь растет сосна”, “сейчас эта магнитная стрелка отклоняется”, “в этой комнате имеется два окна”. Однако кто и к этим суждениям присмотрится, еще и в них может усмотреть творческое начало. Выражения “сосна”, “магнитная стрелка”, “два” означают понятия, а в них просвечивает сокрытая работа духа. Все заключенные в словах факты уже, хотя бы примитивно, обработаны человеком. Как кажется, “сырой факт”, нетронутый разумом, должен быть предельным понятием.

Как бы дела не обстояли, все же мы чувствуем, что творчество разума не является неограниченным. Идеалистические системы теории познания не могут изгнать предчувствия, что существует некая независимая от человека действительность и что искать ее следует в предметах наблюдения, в опыте. Что в этой действительности происходит от человеческого разума - это исследование издавна является великим заданием философии

14. В науке следует различать два вида суждений: мы считаем, что одни воспроизводят данные в опыте факты, другие - созданы человеческим разумом. Суждения первой категории являются истинными, поскольку истинность состоит в согласии мышления и бытия; являются ли истинными суждения второй категории?

Мы не можем сказать решительно, что они ложны. То, что создал разум не может быть исключительно фантазией. Но вместе с тем у нас нет права считать их истинными, поскольку мы вообще-то не знаем, соответствует ли им реальное бытие. Несмотря на это мы их включаем в [состав] науки, ибо они связаны отношением следования с суждениями первой категории и не ведут к заключениям, несогласным с фактами.

Поэтому ошибочным является мнение, что цель науки - истина. Не для истины творит разум. Целью науки является построение научного синтеза, удовлетворяющего общечеловеческие интеллектуальные потребности.

В состав этого синтеза входят истинные суждения о фактах; они главным образом возбуждают интеллектуальные потребности. Это элементы реконструкции. Но к синтезу относятся и творческие суждения; они удовлетворяют интеллектуальные потребности. Это конструктивные элементы. И первые, и вторые элементы соединены в целое благодаря логическим отношениям следования.*Эти отношения придают синтезу суждений научный характер.

От научного поэтическое творчество не отличается большим полетом фантазии. Тот, кто подобно Копернику сдвинул с места Землю и направил ее на путь вокруг Солнца, или же, как Дарвин, узрел во мгле истории превращение видовых признаков, тот достоин стать в ряд величайших поэтов. Однако ученый тем отличается от поэта, что всегда и везде рассуждает. Не все он должен и может обосновать, но что провозглашает, то должен логическими узлами связать в единое целое. На дне этого целого лежат суждения о фактах, над ними возносится теория, которая объясняет факты, упорядочивает, пересказывает. Так возникает поэма науки.

Мы живем в период старательного собирания фактов. Основываем музеи естествознания и упорядочиваем гербарии. Составляем каталоги звезд и вычерчиваем карту Луны. Снаряжаем экспедиции к полюсам Земли и касающимся неба горам Тибета. Измеряем, вычисляем, используем статистику. Собираем памятники праистории и образцы народного искусства. Перевертываем старинные гробницы в погоне за новыми папирусами. Издаем первоисточники истории и составляем библиографию. Каждый клочок печатной страницы мы хотели бы сберечь от уничтожения. Эта работа ценна и необходима.

Все же собирание фактов еще не является наукой. Тот является настоящим ученым, кто умеет связать факты в синтез. Для этого недостаточно знакомства с одними лишь фактами; с собой нужно принести еще творческую мысль.

Чем больше кто-либо будет формировать равно, как разум, так и сердце, чем ближе он будет общаться с великими творцами человечества, тем больше творческих помыслов он извлечет из своей богатой души. И возможно когда-нибудь наступит счастливый момент и в нем засверкает искра вдохновения, с которой начнется великое произведение. Ибо “все великие деяния в мире - сказал однажды Адам Мицкевич - народы, законодательства, вековые институты; все верования до прихода Христа; все науки, изобретения, открытия; все произведения поэзии и искусства - все берут начало во вдохновении пророков, мудрецов, поэтов”.

Перевод с польского Домбровского Б.Т.

* Cтатья Я.Лукасевича впервые опубликована в 1912 г. в “Памятной книге к юбилею 250 годовщины основания Львовского университета” . (O tworczosci w nauce. Ksiega pamiatkowa ku uczczeniu 250 rocznicy zalozenia Uniwersytetu Lwowskiego. Lwow 1912. s.1-15). Второй раз она была издана в серии “Философская библиотека”, Львов, 1934, а также перепечатана с незначительными сокращениями в “Руководстве для самоучек” (Poradnik dla samoukow, t.1, Warszawa,1915) с названием “О науке”. В 1961 г. статья “О творчестве в науке” была помещена в сборнике избранных работ Я.Лукасевича “О проблемах логики и философии” (Z zagadnien logiki i filozofii, PWN,Warszawa 1961.); упоминавшийся выше вариант статьи с названием “О науке” вновь был напечатан в 1994 г. в популярном математическом журнале “Градиент” (Gradient,3-4(20),1994).(Прим. перев.)

После написания вступления к настоящей статье я нашел в работе известного методолога исторических наук Ксенопола (Xenopola) следующие мысли (La theorie de l’histoire, Paris,1908,s.30): “La science n’est pas une creation de notre esprit, dans le genre de l’art... Elle n’est que la reproduction intellectuelle de l’univers”.

Облака, комедия Аристофана. (Перевод А.Пиотровского дан по изданию: Аристофан. Комедии: в 2-х т. Т.1.-М., 1983.-С.161)

Псалом 32, Exultate iusti in Domino (Радуйтесь праведные о Господе).[Перевод дан по синодальному изданию, М.,1993] См. также Псалом 138.

Met. A2, 982 a8 и след., 21 и след.: “Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. ... знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее”.

Меt.E2, 1027 a20, 21, 26: “..., а что нет науки о привходящем - это очевидно, ибо всякая наука - о том, что есть всегда, или о том, что бывает большей частью. ...между тем привходящее идет вразрез с этим. Таким образом, сказано, что такое привходящее и по какой причине оно бывает, а также что науки о нем нет."

# Перевод дан по изданию Алам Мицкевич. Избранные произведения, Т.1, М.,1955, с.203.

Приведенное четверостишье является третьей строфой поэмы к М***, начинающейся словами:”Прочь с моих очей”. (Dziela Ad.Mickiewicza, wyd. Tow. lit.im.Ad.Mickiewicza, Lwow 1896,t.I, str.179). Из формулы следует, что для s=1 (первая и вторая строки) m=2, для s=2 (третья строка) m=0, для s=4 (вторая строка) m=2.(Приведенная формула справедлива для польского текста. Прим. перев.)

О.Конт (A.Comte. Cours de philosophie, wyd.2. Paryz 1864, t.I, str.51) отношение науки к деятельности очертил следующими словами: “Science, d’ou prevoynce, prevoyance, d’ou action”. Однако Конт еще не видел цели науки в предвидении или деятельности. (см. сн.3 на стр. ...). Сегодня прагматизм истинность отождествляет с полезностью, а А.Бергсон, бросая в L’evolution creatrice (5 изд. Париж 1909, стр. 151) лозунг: homo faber вместо homo sapiens (что впрочем, уже до него сказал Карлейль: Man is a tool-using animal (Handthierendes Theit), Sartor Resarius, книга 1, розд.5) всю силу человеческого разума отдает в услужение практической деятельности. А.Пуанкаре в своей книжке La valeur de la science (Париж 1911, стр. 218) цитирует следующее мнение Le Roya, сторонника Бергсона:”la science n’est qu’une regle d’action”.

Gauss: Theoria residuorum biquadraticorum, commentatio secunda, § 33. Примеры: 5=(1+2i)(1-2i), 13=(2+3i)(2-3i) и т.д. Утверждение Гаусса равнозначно утверждению Ферма, что каждое простое число вида 4n+1 можно представить как сумму двух квадратов, например, 5=12+ 22, 13= 22 +32 и т.д.

Свои замечания о целях науки Л.Толстой поместил в конце книжки, направленной против современного искусства. (Я знаю это произведение только в немецком переводе: Gegen die moderne Kunst, deutsch von Wilhelm Thal, Berlin 1898, стр.171 и след.) Толстой цитирует А.Пуанкаре в статье Le choix des faits, содержащуюся в его книжке Science et methode (Париж 1908, стр.7).

Met. a2,982 b11 и след.: “....и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном,...";. 983 а16:”... все начинают с удивления...., ибо всем, кто еще не усмотрел причину, кажется удивительным, если что-то нельзя измерить самой малой мерой.” Конт (в цитируемом месте на 5 стр.) утверждает, что познание законов явлений удовлетворяет сильную потребность разума, которая выражается в удивлении, etonnement.

Состояния неуверенности, в той мере, в какой они проявляются в желаниях проанализировал Вл.Витвицкий (Analiza psychologiczna objawow woli, Lwow 1904, str.99 и след.)

Проф. К.Твардовский первым использовал выражение “рассуждение” как обобщающий термин, охватывающий “выводимость” и “доказательство” (Zasadnicze pojecia dydaktyki i logiki, Lwow 1901, str.19, ust.97). Продолжая взгляды проф. Твардовского я излагаю теорию рассуждений, очерченную в разделе 7 настоящей работы.

Вышеприведенная точка зрения на сущность индуктивного вывода согласуется с т.н. инверсной теорией индукции, созданной Джевонсом и Зигвартом (См. мою работу O indukcji jako inwersji dedukcji, “Przeglad Filozoficzny”,VI,1903, str.9).

“ В зависимости содержится понятие необходимой связи, чувственно наблюдать которое невозможно” [“W zaleznosci tkwi pojecie zwiazku koniecznego, ktorego zmyslami spostrzec nie mozna”] (D.Hume: Badania dotyczace rozumu ludzkiego, przeklad Lukasiewicza i Twardowskiego, Wydawnictwo Polskiego Towarzystwa Filozoficznego we Lwowie, t.I, str.88, ust.100).

Ср. E.Mach:Die Mechanik in ihrer Entwickelung, 6 wyd., Lipsk 1908, str.129 и след.

Много примеров, демонстрирующих элементы творчества в физике приводит др. Бронислав Бегеляйзен (Bronislaw Biegeleisen) в работе О творчестве в точных науках (“Przeglad Filozoficzny”,XIII,1910, str.263 и 387). Среди прочего др. Бегеляйзен обращает внимание на представление (uzmyslawianie) физических теорий при помощи механических моделей (str.389 и след.). Между моделью, объясняющей теорию и изобретением, которое, несомненно, является произведением творчества, различие существует только между целью и использованием этих предметов. Модели существуют и в области логики, например, логическое фортепиано Джевонса (см. рисунок в его книжке: The Principles of Science, Londyn 1883) или логические машины Маркванда (Marquanda) (см. Studies in Logic by Members of the John Hopkins University, Boston 1883, str.12 и след.).

Понятием “принципа рассуждения” я обязан проф. К.Твардовскому (см. Zasadnicze pojecia dydaktyki i logiki, Lwow 1901, str.30, ust.64).

B.Russell: The Principles of Mathematics, Cambridge 1903, str.3.

* Как кажется, здесь Лукасевич имеет в виду символ импликации и символ “I“, обозначающий отношение принадлежности предмета к совокупности. (Прим. перев.)

R.Dedekind: Was sind und Was sollen die Zahlen, Brunszwik 1888, str.VII: “ die Zahlen sind freie Schopfungen des menschlichen Geistes”.

В работе О принципе противоречия у Аристотеля (O zasadzie sprzecznosci u Arystotelesa) (Krakow 1910, str.133 и след.) я старался показать, что мы не можем быть уверены даже в том, выполняется ли для реальных предметов принцип противоречия.

* Эти суждения позже позитивистами Венского кружка были названы протокольными предложениями. – (Прим. перев).

Коперниканская мысль Канта, пытавшегося доказать, что, пожалуй, предметы соотносятся с познанием, чем познание с предметами, содержит взгляды, благоприятствующие тезису о творчестве в науке. Я пытался развернуть этот тезис не на основании какой-либо специальной теории познания, но только на почве обыденного реализма, при помощи результатов логических исследований. По этой же причине я не воспринимаю ни прагматизм Джеймса, ни гуманизм Шиллера.

* Из употребления в тексте множественного числа для термина “следование” можно заключить, что Лукасевич еще не различает отношение выводимости (wnioskowania) и следования (wynikania). Напомним, что этот текст написан в 1912 г. (перев.)

Игн.Матушевский (Ign. Matuszewski) в своей работе Цели искусства, содержащейся в книге Творчество и творцы (Варшава 1904), развивает подобные взгляды на творчество в науке. Его исследования, предпринятые с иной целью и с иной точки зрения привели к тем же результатам, к которым ведут логические рассуждения.

Это высказывание, почерпнутое в письмах из путешествий Одинокого, цитирует Вл.Беганьский (Wl.Bieganski) в своей работе О философии Мицкевича (“Przeglad Filozoficzny”,X,1907, str.205).